Александр Тамоников: Ярость возмездия

Павел прошел на кухню, открыл холодильник, достал начатую бутылку водки, выпил в три глотка целый стакан и закурил, глядя в окно. Ему был виден двор, в это время заполненный гуляющими молодыми мамами, бабушками, стайками детворы разных возрастов, молодыми людьми, кучкой, громко смеясь, о чем-то разговаривавшими. Люди жили своей жизнью, и все у них было в порядке.

Одинцов вздохнул, затушил окурок, оделся в спортивный костюм и вышел на улицу. Быстро, не привлекая внимания, миновал двор, у кафе остановился. Оно манило переливающимися разными цветами гирляндами, висевшими вдоль всего фасада. Но в кафе Одинцову не хотелось, из одной камеры вышел, чтобы попасть в другую? Подумав, он направился в сквер. Когда-то этот сквер являлся местом массового отдыха жителей всего квартала. Тогда мало кто сидел во дворах, разве что мужчины, что до отупения рубились в домино, опустошая одну бутылку пива за другой. Большинство гуляло именно в сквере. Там дотемна работал торговый павильон, в котором можно было купить лимонад, пирожные, мороженое. Павел любил «Крюшон» и «Ленинградское» мороженое. Все вместе это стоило пятьдесят шесть копеек. Не каждый день, но пару раз в неделю мама давала ему такие деньги. В те годы в сквере работал летом фонтан, на открытой площадке, выставив экран, часто и совершенно бесплатно показывали фильмы, за невысоким забором просматривалась танцплощадка, где парочки танцевали под пластинки. По аллеям гуляли счастливые молодые мамы, на скамейках сидели строгие бабушки и что-то вязали, ведя между собой спокойный разговор. Попадались, конечно, пьяные, но тех брали в оборот «дружинники». В сквере постоянно находились мужчины с красными повязками. Никто не заставлял их дежурить, никто за это не платил, а за порядком следили строго. Почему все это вспомнил Одинцов? Потому что сейчас все было совершенно по-другому.

Сейчас сквер таил в себе угрозу. Освещения не было, площадки и павильон снесли, фонтан превратился в мусоросборник, вечерами там собирались, как их называли, «дети улиц». Поговаривали, что в сквере вовсю торгуют разного рода наркотой. Жители квартала старались обходить сквер стороной. Только за последний год там произошло два убийства и несколько изнасилований, у входа был найден труп подростка шестнадцати лет, погибшего от передозировки героином. Но Одинцов пошел именно туда не в поисках экстрима, его в жизни хватало сполна, а просто так, потому, что это был сквер его детства. Малолеток он не боялся, мог постоять за себя, да и пойти, кроме сквера, было некуда. На улицах автомобильные пробки, повсюду бесконечные магазины, офисы, палатки, толпы людей, возвращающихся с работы. В сквере все же можно найти место, чтобы побыть одному. Тем более что и время еще было, как говорится, детское. Местная шпана и наркоши собирались там, как правило, с наступлением темноты.

Одинцов прошел пустой аллеей до фонтана, увидел справа, где раньше стоял павильон, более-менее целую скамейку и присел на нее. Откуда-то потянуло дымом, и Павел подумал, что это, скорее всего, бомжи, нашедшие здесь приют. Как бы в подтверждение его мыслей, на аллее показался пожилой, неопрятного вида мужчина в рваных кроссовках, из которых торчали два больших пальца, в костюме, явно с чужого плеча, на голом грязном теле, с длинными локонами давно не мытых седых волос и тряпичной сумкой в руках, в которой слышалось постукивание пустых бутылок.

Бомж, неожиданно увидев отдыхающего мужчину не из своей среды, ускорил шаг и через минуту встал напротив Одинцова:

– Здравствуйте, добрый человек.

– Здравствуйте.

– Вы не будете против, если я присяду рядом?

Как ни странно, от бомжа не исходил неприятный запах, не в пример начальнику охраны фирмы «Схом».

– Да садитесь, места хватит.

– Благодарю. Позвольте представиться, Виктор Семенович Тихонов, в прошлом неплохой, подававший надежды конструктор, ныне спившийся, потерявший все бомж. Лицо без определенного места жительства. Согласитесь, как странно звучит это словосочетание – бомж XXI века. Когда-то у меня была и хорошая работа, и большая квартира, и семья, жена с двумя очаровательными дочками. Сейчас не осталось ничего, только этот сквер до холодов, зимой – подвал, да и то если удастся пристроиться у теплого места. У нас, знаете ли, тоже конкуренция. Конкуренция за право жить.

Одинцов взглянул на бывшего конструктора. Похоже, он говорил правду, а если лгал, то очень убедительно.

– И что же стало причиной вашего падения, Виктор Семенович? Наверное, злые бандиты, которые отобрали у вас и работу, и жилье, и семью?