Андрей Анисимов - Бомба для Аль-Каиды

– Не знаю, Нодар. Наверное, Господь услышал ваши молитвы. – Ответил Хаиндрава. Он решил умолчать о том, что позвонил в Кремль и на свой страх и риск попросил русского президента о помощи.

Москва. Остоженка.

17 ноября 2010 года.

Семь часов десять минут утра.

Людмила Тюрина сегодня на работу опаздывала. Есть такие службы, где это не слишком большая беда. Но для нее опоздание сулило немалый убыток. Людмила торговала в газетном киоске и самую большую выручку делала утром когда люди, по дороге на службу, приобретают свежую прессу. От метро она бежала со всех ног и все равно открыла свой киоск на десять минут позже. Водитель маленького пикапчика, развозивший газеты, уже чуть не уехал. Он покачал головой и молча выложил к ней на прилавок две кипы. Мила улыбнулась водителю виноватой улыбкой и принялась быстро раскладывать прессу. Сама она газет никогда не читала и удивлялась на своих покупателей: «Неужели у них дома телевизора нет?»

Водитель кивнул ей на прощание и тронул с места. Поток транспорта медленно тянулся по улице, и она еще долго видела сине-белый кузов его машины.

Работая здесь в киоске уже три года, Тюрина изучила, кто какие газеты покупает. Причем это относилось не только к ее постоянным клиентам, но и к тем, кого она видела впервые. «Комсомолку» брали в основном молодые женщины среднего достатка. «Аргументы и факты» – солидные мужики. Такие даже, бывало, останавливали напротив нее машину, и их дожидались водители. «Спортивную газету» приобретали старички, от которых разило пивом, или крепкие парни с бритыми затылками. Сейчас к ней направлялись именно такие. Два рослых парня с бритыми затылками в полосатых, как зебра, пальто, деловым шагом перешли улицу. Людмила заранее вынула из пачки два экземпляра «Спортивной газеты» и держала их наготове. Один из парней остановился рядом, а второй заглянул в окошко, всунувшись к ней чуть ли не по плечи.

– Привет, красавица.

– Здравствуй, если не шутишь. – Сорокалетняя женщина обостренно реагировала на всякое мужское внимание. Она чувствовала себя еще молодой и обаятельной, а мужики этого не замечали.

– Можно и пошутить. – Улыбнулся парень, вовсе не интересуясь ее товаром.

– Тогда приходи к закрытию. Сейчас мне надо выручку делать. А то я с тобой пошучу, а клиент пройдет мимо.

– А когда ты закрываешься, красавица?

Тюрина покраснела. Она начинала понимать, что молодого рослого парня привлекли к ней не газеты, а что-то еще.

– Обычно в девять. Вечернюю прессу продам, и домой. Дольше все равно торчать без толку.

– Вчера так же ушла?

Людмила вдруг побледнела и отвернулась. Она вспомнила, как вчера на ее перекрестке красивую молодую женщину такие же парни запихнули в микроавтобус. Она даже хотела позвонить в милицию, а потом испугалась. И как выясняется, не зря. Что если ее, как свидетеля, сейчас пырнут ножом. Комната пропадет. А она с таким трудом ее купила. Всю жизнь ишачила, и теперь эти двое не дадут дожить спокойно:

– Ничего я не видела и никому не говорила. – Буркнула она и хотела закрыть окошко. Но парень был молодой и сильный. Он вставил в щель локоть и улыбнулся:

– Значит, так никому и не сказала?

– Мамой клянусь.

Он залез в карман и вместо бандитской финки извлек бумажник:

– Вот сто баксов. Расскажешь, что видела – твои.

– А что я видела?

– Ты мне яйца не крути. Мы же оба знаем, о чем речь. Говори, сколько их? На какой машине приехали? Все выкладывай.

– Зачем тебе это, если ты сам здесь был? – Осторожно поинтересовалась киоскерша.

Парень с трудом сдерживал раздражение:

– Хочешь бабки заработать и башку сохранить, не задавай дурацких вопросов.

– Сколько их было, я не заметила. Машина большая, синяя, микроавтобус.

– Марка?

– Я в марках не понимаю. Кажется, немецкая. Я номер запомнила. В нем три девятки. – Сказала и осеклась. А что если они на хитрость пошли? Тогда ей конец. Но парень ухмыльнулся и достал из бумажника еще сотку:

– За номер плачу вдвойне. Вот, запиши на бумажке.

Она написала и получила двести долларов. Парни тут же исчезли. Тюрина долго не могла успокоиться. Когда продавала газеты, руки тряслись. Только к обеду пришла в себя. Днем она закрывалась на три часа. Обычно ходила перекусить в пельменную на Зубовской. Но сегодня пошла к метро и отобедала в дорогом итальянском кафе. С нее взяли семьсот рублей. За такие деньги Людмила Тюрина питалась первый раз в жизни.