Александр Афанасьев - Диверсия высочайшего уровня

– Вот и итог.

– Что, простите?

– Ничего. Значит, доклад мне на стол по снайперу и по группировке – раз. Новый план профилактики экстремизма по Киеву – два. – Министр подумал и добавил: – Еще мне нужны все данные по группировке. Откуда взялась. Кто финансирует. В чем замешана. Родственники – обязательно. Это три.

– Есть, товарищ министр! Разрешите идти?

– Идите.

Когда за Перебейко закрылась дверь, министр достал телефон, набрал номер. У него еще остались связи среди братвы, и это хорошо. Вдруг она поможет прижать этих патриотов?..

С развитием экономического кризиса в/на Украину вернулись и многие приметы девяностых годов, казалось бы, уже давно позабытые. В числе таковых были и рынки. Торговля все больше перемещалась на них.

Дело в том, что идиоты, владеющие недвижимостью, никак не желали снижать арендную плату. Как по мне, ее можно опустить и в два, и в три раза. Прибыль все равно будет немалая.

Торговые сети сталкивались с оттоком обнищавших покупателей, запредельными процентными ставками по кредитам. Поставщики, напуганные банкротствами, один за другим переходили на предоплату. Торговля перемещалась на базарчики, приткнувшиеся около остановок, и большие рынки. Их окучивали правосеки и самооборонцы, конфликтующие с местными ментами за право собирать с торговцев дань.

Киевляне продавали все. Шубы, дубленки, бытовую технику, купленные за относительно тучные годы политического спокойствия, они теперь уже несли не в ломбард, а на базары. Обнищавшие и отчаявшиеся люди стояли кучками у остановок, опуская от стыда глаза, и не было этому ни конца ни края. Ветераны АТО – то ли настоящие, то ли нет – крутились тут же, просили допомоги.

До рынка на Броварском проспекте я добрался не на метро, а на двадцать втором трамвае, стареньком, желто-красном, чешском. Точно на таком же я катался в своем родном городе в дни моего детства. В те времена я жил в огромной и сильной стране. Враги тогда были отогнаны так далеко, что никто и не думал об их существовании и об опасности, от них исходящей.

Трамвай был набит битком. В толпе пассажиров встречались как хорошо одетые люди, которые еще вчера явно разъезжали на машинах, а теперь не имели денег даже на бензин, так и откровенная рвань, бомжи. Удивительно вежливая кондукторша собирала деньги за проезд, который стоил уже пять гривен.

Я заметил, что она совсем не подходила к старикам. Если кто-то не мог заплатить, то женщина и не настаивала. Так Киев своей взаимовыручкой и обычным, чисто человеческим пониманием компенсировал преступное безумие своих властителей и старался, как уж мог, дожить до весны.

Деньги я, конечно, заплатил.

Рынок начинался прямо у проезжей части. Тут разгружались «Газели», да и фургончики покруче, «Фиаты» и «Форды». Торговля кипела.

Прямо у перехода какие-то назойливые деятели пытались всучить людям, приехавшим на рынок, сектантскую литературу. Они что-то надрывно говорили о Христе, который всех нас любит. Киевляне проходили мимо, литературу не брали. Я их вполне понимал. В любовь Христову в Киеве не слишком-то верилось.

Тут же, на тротуаре, стоял китайский джип. Динамики, установленные в нем, исторгали из себя голос Вакарчука. Ветераны АТО и ударники рэкетирского труда любили не «Мурку» или «Владимирский централ», а композиции «Океана Эльзы».

С заходу на схид получалось совсем нехорошо. Но новоявленных рэкетиров, переодевшихся из «адидасов» с тремя полосками во флектарн, это ничуть не смущало.

Вместе со всеми я перешел грязную, замызганную улицу и окунулся в густую, как мясной бульон, атмосферу торга. Мне-то не привыкать. Типичный базар, как в Пакистане или в Ираке. Я такого понавидался, а вот обычному русскому человеку уже непривычно.

Не так давно я крайний раз был в моем родном городе и убедился в том, что базара-то там и нет. Было два, а сейчас в обоих местах стоят кирпичные ряды, громады торговых центров, сверкающих стеклом. Цивилизация!..