Евгений Сухов - Слово Варяга

Но несколько лет назад женщина не была столь крупной, так что нет ничего удивительного в том, что узнал он ее не сразу. Несостоявшаяся пассия перебралась на хорошие харчи, вот и раздобрела. Разумеется, с тех пор он с ней больше не встречался, не хотелось иметь под боком напоминание о пережитом мужском фиаско.

– Маньякам всегда нужен определенный тип личности, – продолжал Шатров. – Они просто так устроены. Остальные женщины их просто не возбуждают. Я так думаю, если маньяка нет в этом районе, то, скорее всего, он объявится где-нибудь в соседнем. Или… его вообще нет в живых!

– Почему же он ушел в другой район?

– Все объясняется очень просто. У него ограничен выбор. Возраст, – загнул палец Шатров, – цвет волос, сложение. У серийного убийцы весьма высокие требования. Маньяк не лишен чувства прекрасного, разумеется, в самом гнусном его понимании. Скорее всего, он не нашел подходящий тип женщины и теперь ищет его в другом месте.

– Понятно, – задумчиво протянул Михаил. – За час общения с вами я успел узнать о маньяках столько, сколько не слышал за всю жизнь. А вы мне можете ответить, почему маньяк перенес труп Копыловой?

Шатров нахмурился, по его лицу пронеслись какие-то воспоминания.

– То, что для вас кажется странным, для меня очевидность. Вы имеете дело с очень опасным типом маньяка. Он смаковал свое злодеяние, поэтому решил перетащить труп немного подальше, чтобы обезопасить себя от возможных свидетелей.

– Теперь понимаю. Вы не откажете мне в консультации, если возникнет необходимость? – с надеждой спросил Михаил.

Дмитрий Степанович улыбнулся, щегольнув невероятно белыми зубами. С такими зубами, как у него, впору рекламировать зубную пасту.

– Обращайтесь, – легко согласился Шатров, поднимаясь с лавки.

– Куда вы сейчас? Может, вас подвезти?

– Не надо, – отмахнулся Дмитрий Степанович. – Мне недалеко, я вот сюда… рядышком, – показал он на здание больницы. – Спасибо вам.

– А мне-то за что? – искренне удивился Чертанов.

– За то, что сумели меня как-то растрясти. А то занимался черт знает чем! Думал от себя уйти… Не получилось! Хорошо, что мой отпуск от себя самого не затянулся.

– Можешь воспринимать это назначение как очередное повышение, – торжественно объявил полковник Крылов и светлым взором взглянул на Чертанова. – Мне приказано направить лучших сотрудников. Я решил, что ты достойная кандидатура. Тем более что в этом деле ты как бы зачинатель. Успел глубоко вникнуть… Если тебе все-таки не понравится, то я помогу тебе вернуться.

Геннадий Васильевич выглядел серьезно, похоже, что он и впрямь не шутил. Хотя его внешний облик никак не соответствовал серьезности момента. Ворот модной джинсовой рубашки был привычно расстегнут, и на толстой шее висело сразу две золотые цепочки. Одна тонкая – на ней скромный крестик, а вот другая, едва ли не в палец толщиной, очень авторитетная, с огромным темно-зеленым изумрудом. Подобная вещица стоит огромных деньжищ, но задавать вопрос о ее цене было бы бестактным. Чертанов не исключал, что золотую цепь с камушком полковник взял под расписку из вещдоков. Зато сейчас щеголяет во всем этом великолепии, будто родился в россыпи из драгоценных камней.

Лицедействовать Геннадий Васильевич умел, не случайно он несколько лет проработал под прикрытием, причем добился весьма ощутимых результатов. Для такого тонкого дела, как работа под прикрытием, нужны определенные способности, а они у полковника имелись. Порой он настолько вживался в созданный им же самим образ, что трудно было понять – беседуешь с полковником милиции или перетираешь тему с уголовным авторитетом.

Поговаривали, что некогда на груди у полковника красовалась татуировка, причем отнюдь не «художественного» свойства, а самая что ни на есть «авторитетная» и будто бы подобную «награду» ему выкололи воры в «крытке», где он находился под прикрытием. За подобные художества уголовники спрашивают очень строго, а потому, как только он закончил операцию, то сразу решил вывести ее. Об этом туманном эпизоде своей жизни Геннадий Васильевич распространяться не любил. Как бы там ни было, но на левой стороне груди у Крылова виднелось несколько длинных глубоких шрамов. На правой кисти у него присутствовала еще одна меточка, татуировка в виде небольшой галочки – летящая птица, что означало «привет ворам». По каким-то своим соображениям выводить приметную наколку полковник Крылов не пожелал.