Евгений Сухов - Слово Варяга

Чертанов пожал плечами:

– Даже не представляю.

– А они мне ответили, что у них такое правило – не брать ребенка на руки! Если взять одного, то обязательно будут проситься и другие. А их там несколько десятков, всех не понянчишь. Вот такая жестокая диалектика, – задумчиво протянул Дмитрий Степанович. – Ходят между орущими детьми и ничего не могут сделать.

– Все это похоже на правду, не могу с вами не согласиться, – вынужден был признать Чертанов.

– Если это так, тогда получается, что мой дядя и есть тот самый маньяк, который безнаказанно орудовал столько лет.

– Получается, что так, – согласился Чертанов.

– Кажется, теперь я начинаю кое-что понимать. Пока я рос, мы получали денежные переводы, но никто не мог понять, от кого они. Теперь я понимаю, что деньги присылал младший брат отца. Потом переводы перестали приходить. Значит, тогда он уже умер… Видно, он считал себя виноватым в судьбе старшего брата и таким вот образом старался замолить свою вину. Мне непонятно только одно что заставило моего отца взять всю вину на себя? – с недоумением признался Шатров.

– Здесь как раз все понятно… Они же были родные братья. Ваш отец просто любил его и поэтому взял всю вину на себя. Может быть, считал себя виноватым в том, что с ним произошло.

– Мой отец здесь был ни при чем! – почти выкрикнул Шатров.

Чертанов пожал плечами:

– А он так не думал.

– Но неужели он не понимал, что его смерть будет напрасной! – в отчаянии воскликнул Шатров. – Маньяка невозможно ни перевоспитать, ни исправить! Неужели он не знал, что все равно будут новые жертвы? Единственное, что следует делать с маньяком, так это уничтожить его!

– Все это так, – хмуро согласился Чертанов, разглядывая решетки на окнах больничного корпуса. Наверняка там содержались буйные. Ему подумалось о том, что психбольница мало чем отличается от той же самой тюрьмы. – Но он не мог предать своего брата.

– Возможно, – со вздохом кивнул Шатров. – Это вам все директор рассказал?

Чертанов вспомнил об убитой женщине, помрачнел и, не вдаваясь в подробности, коротко ответил:

– Да.

– От него ведь много чего зависело. Он ведь мог предотвратить эту трагедию, – заметил Шатров.

– Выходит, что не сумел.

Немного помолчали, потом Дмитрий Степанович спросил вновь:

– Вы не забыли о том, что в Зеленограде в те годы произошло массовое самосожжение?

– Не забыл.

– Вы не думаете о том, что это тоже как-то связано с делом маньяка?

– Надо еще раз все как следует проверить.

– Для того чтобы устроить такую акцию, одной ненависти недостаточно. Здесь нужны большие организаторские способности. Следовательно, за этими преступлениями стоит куда более изощренный и злодейский ум.

– Согласен, – кивнул Чертанов. – Чтобы во всем этом разобраться, нужно поднять дела о маньяках за последние двадцать лет.

– Верно. Вы можете исполнить одну мою просьбу? Не пугайтесь, она не обременительна.

Чертанов пожал плечами:

– Постараюсь.

– После того как ознакомитесь с документами, расскажите мне все то, что касалось моего отца.

– Конечно.

Кому здесь было по-настоящему хорошо, так это пичугам, что вили гнезда едва ли не на каждом дереве. Божьи твари, кто же их тронет!

Странная вещь, но дела о маньяках были засекречены так крепко, словно содержали в себе важнейшую государственную тайну. Чертанову пришлось напрямую обратиться к Машковскому, чтобы получить доступ к делам.

Кроме сведений об осужденных маньяках, в делах хранилась информация о лицах, попавших в поле зрения милиции за различные неадекватные проступки, совершить которые вряд ли придет в голову человеку с нормальной психикой. Было здесь и рытье могил, некрофилия, геронтофилия и прочая мерзость.

Хотя слово «маньяк» произносят едва ли не шепотом, но из того, что вынес из чтения дел Чертанов, стало ясно, что проблема эта занимала правоохранительные органы давно и всерьез. Не было ничего удивительного, что среди внесенных в каталог подозреваемых лиц он обнаружил немало и своих клиентов. Правда, в дальнейшем серийные убийцы среди них не обнаружились, но кто знает, как повернулась бы судьбина, если бы дурные наклонности получили волю. Так что было над чем подумать.

По чьему-то мудрому распоряжению уже много лет кряду скрупулезно хранили все дела по маньякам, разложив их по фамилиям, как это практикуется в любой библиотеке. Вот только читателей здесь не дождаться, каждый листок исключительно для внутреннего пользования.