Евгений Сухов - Месть смотрящего

– Я бы хотел встретиться только с ними. Во многом решают они.

– Хорошо. А когда именно?

– Либо утром, либо днем. Ждать неделями я не могу. У меня в Питере дел до хрена накопилось. Когда мне их разгребать?

– Саша, – обескураженно протянул Ванька, – так же дела не делаются, ты сам знаешь. Людям надо заблаговременно…

– Послушай, Вань, сколько уже этот разговор тянется, Ваня? – разозлился Шрам. – Я тут уже почти неделю торчу, а дело все стоит! Неужели за неделю нельзя было договориться? Тем более я заранее предупредил всех!

Ванька-Борщ шумно вздохнул. Видно, ему не очень-то хотелось говорить то, что он вынужден был сказать.

– Понимаешь, Шрам, народ что-то не очень настроен на сход.

– Это еще почему? – опешил Шрам. – Что это еще за новости?

– Да знаешь ли, тут у нас слушок прокатился, что вроде как Варяг жив и здоров. А раз так, так пусть он и решает, когда сходу быть.

Шрам напрягся.

– Варяг убит!

– Да нет, вроде живой, вроде как он «малявы» пустил по сибирским лагерям. Люди с зоны передали.

– Да это когда было!

– Недавно, Саня. А у тебя верные сведения, что он убит? – вдруг спросил Иван.

Александр Степанов быстро стал соображать: если сказать, что он не в курсе, – тогда Ванька может усомниться в его, Шрама, информированности, а следовательно, и в должном авторитете, но если сказать, что сведения у него верные, то он начнет копать, откуда они у него. К тому же опять-таки неизвестно, что там было, в этих долбаных «малявах».

А вдруг Варяг там что сболтнул про него?

Но Шрам решил блефануть.

– Я в курсе всего, Ваня. И самое главное, я точно знаю, что Варяга шлепнули на зоне.

– В газетах об этом писали – это факт, да почему-то люди в Москве не слишком этому верят.

– Отчего же? – Шрам впервые завел с посторонним разговор о смерти Варяга и невольно заволновался.

– Да первыми об этом растрезвонили ментовские подголоски – вот отчего. А им верить можно ровно так же, как пресс-службе МВД. У них информация не оперативная, а политическая – что им выгодно, то они и распускают. А что невыгодно, о том молчат. Так что очень может быть, что смотрящий живой.

Шраму осталось только усмехнуться. У него сведения на этот счет были из верных источников.

– Ладно, Ваня, вернемся к нашим баранам. Скажи ты мне, все-таки встречу можешь устроить? До завтрашнего вечера?

– Шрам, ну куда спешить? Ты же сам сказал, что собираешься тут пробыть до конца недели.

– Собирался, но в Питере дела неотложные обнаружились, Ваня! Да и сегодня меня чуть не ухлопали у вас тут, в вашей Москве. Кому-то, видно, очень хочется очистить место питерского смотрящего. Ну так что?

– Попробую.

– Пробуй, Ваня, да только поторопись.

Сержант вернулся к себе в номер глубокой ночью. После стрельбы в «Арагви» он ушел темными переулками и подворотнями, оказался на Петровке и спокойно поехал на метро на Ленинские горы. Неудача его не обескуражила.

То, что он угрохал не Шрама, а его телохранителя, было не так уж и плохо. Батон – а то, что этот здоровяк был именно Батон, он не сомневался – оставался одним из последних старых гвардейцев Шрама.

Теперь вокруг питерского смотрящего образовалась пустота. Он был как на ладони.

Теперь его можно было брать голыми руками. Сержант решил сегодня же вечерней «Стрелой» вернуться в Петербург. Он был уверен, что после потери соратника Шрам тоже не задержится в столице. Рано или поздно он объявится у себя или на даче, или в офисе, а там уж его наконец-то настигнет неумолимая пуля снайперской винтовки ижевского производства.

Шрам не знал этих людей. И они его не знали. Только в этом баре и познакомились. Это-то его и смущало.

Когда-то Шрам свел дружбу с Фролом, знаменитым лидером балашихинской группировки, и тот представил его столичной братве – в том числе и коптевским, контролировавшим московский север, и солнцевским, облюбовавшим Юго-Запад. С тех пор Шрам испытывал и к тем, и к другим, и к третьим уважение и даже некоторую робость, в чем себе признаться боялся.

Но за последние пару лет многие московские авторитеты давно уже разлетелись из столицы – кто за бугор, кто на нары, а кто и на погост. Этих, пришедших на встречу с ним и назвавшихся коптевскими и солнцевскими, он раньше не видел, и в глубине души у него возникло столь свойственное ему подозрительное опасение – а вдруг это подстава?

Но разговор пока шел деловой.

Компания разместилась за столиком в пивном баре гостиницы «Международная» в Совинцентре. Двое гостей – Шрам и Ванька-Борщ, устроивший им встречу, – сидели за одним столиком. Охрана с одной и другой стороны расположилась за двумя соседними.