Алексей Рыбин - Генералы подвалов

А что еще могла она сказать? Что водка – гадость? Глупо.

– Следователь приходил, – помолчав немного, сказала Настя.

– Следователь? – Куз поднял брови. – И что?

Мать продолжала хранить молчание. Визит следователя, видимо, тоже ее не интересовал.

– Не знаю...

Настя вдруг почувствовала ту самую степень опьянения, когда ее начинало нести. Состояние это ей нравилось, только сейчас не к месту были бы разговоры о школе, дружках и музыке, которые обычно после двух-трех бутылок пива она вела с подружками где-нибудь в клубе.

– Спрашивал, то-се, – неопределенно сказала она, думая только о том, чтобы спьяну не наболтать лишнего, не показаться смешной этому потасканному Кузу, который ей чем-то симпатичен. Вообще-то мужик не в ее вкусе, но есть в нем какая-то... взрослость. Настоящая. Не такая, как у ее знакомых великовозрастных рокеров, даже не такая, как у учителей. От учителей, не говоря уже о рокерах, веет каким-то инфантилизмом, их дурацкие поучения и наставления рассчитаны разве что на слабоумных. «Курить вредно». «Наркотики – смерть». «Пьянство – добровольное безумие». Тьфу, идиотизм, да и только! Мысли вроде правильные, а слова унылые, тоскливые, остается лишь хихикать, чтобы не сойти с ума от жуткой пошлости и ханжества.

Куз же был другим. Он не говорил с ней как с равной, просто смотрел своими выцветшими от прожитых лет и водки глазами, и Насте все было понятно. Он действительно считал ее равной, не играл в демократию, как большинство взрослых в Настиной жизни, а все делал по-настоящему. И не было в его глазах оценивающей осторожной похотливости, которую замечала Настя в самые неожиданные моменты даже у тех же школьных учителей, у работников клубов, у милиционеров на улице, у прохожих, у продавцов, у бандитов, у трамвайных контролеров. Она поймала себя на мысли, что ей хотелось бы иметь такого друга. Именно – друга, с которым можно поговорить обо всем, о тех же наркотиках, к примеру, о парнях, о жизни.

Мама – это все-таки мама, она, чуть что – закатывает истерику, и вся беседа сходит на нет.

– Что значит «то-се»? – спросил Куз, вернув Настю на землю.

– Ну... – она покосилась на маму. Та курила, роняя пепел на стол, поглощенная своими мыслями. – Спрашивал, не замечала ли я чего подозрительного.

– Подозрительного? А что именно его интересовало? Вот интересно. Как стервятники слетаются на... – Он быстро посмотрел на Раису. Она никак не отреагировала. – Извини, – на всякий случай сказал Куз. – Да... Так чего ему там надо было подозрительного?

– Он на убийство намекал.

Эти страшные слова дались Насте без особого напряжения. Она сама удивилась, ожидая, что снова на глаза навернутся слезы. Но их не было. Настя как-то изменилась за последние двое суток.

– Вот как? – Куз придвинулся к ней поближе.

«Ха, да он же журналист! „Делатель новостей“! Это же его хлеб! Вот он сейчас вопьется, аки клещ...» – Настя не успела додумать до конца, когда Куз снова заговорил:

– Только пойми меня правильно, Настя. Я не искатель сенсаций. Но в этом деле надо разобраться. Если следователь прав, то, возможно, и вам грозит опасность.

– Нам? – перешла на крик Раиса. Оказывается, она не выключалась из их диалога. – Нам грозит опасность? Да пошли они все! Суки, твари, ненавижу!

Пришел черед удивляться Насте. Чего это она вдруг?

Куз, напротив, словно ждал подобной реакции и спросил:

– Ты, Рая, кого имеешь в виду?

– Да всю эту сволочь, которая вокруг Аркадия последнее время толкалась. Калмыков этот, главный урод. И его прихлебатели, в рот ему смотрели, только что жопу не лизали.

– Ну, ты, Раиса, держи себя в руках, – Куз покосился на Настю.

– Да ладно тебе, Куз, не будь ханжой. Настька моя и не такое слышала. А эти гады – про них по-другому и сказать нельзя.

– Погоди, не суетись, – Куз слегка хлопнул ладонью по столу. Потом налил себе водки, подумал мгновение и долил Раисе. Глянул на Настю, та кивнула. Куз покачал головой, но плеснул и в ее рюмку. Чуть-чуть. – Рассказывай, в чем там дело? И какое отношение имеет к этому Калмыков?

– Калмыков... – Раиса, словно отрезвев, провела ладонью по лбу. – Марк, а я ведь толком и не знаю, что у них там случилось. Мне известно, что этот Юрий Федорович долбаный пытался впутать Аркашу в какую-то темную историю. За большие деньги, естественно. Аркадий толком мне не рассказывал, только как бы невзначай заметил, что можно обеспечить себя на всю жизнь. Однако такие игры не по нему. А с Калмыковым этим последнее время какие-то бандиты в обнимку ходили, он с ними только что не целовался. Вот Аркадий и вышел из дела, чтобы не бежать с этим быдлом в одной упряжке. Это все, что я знаю. Аркашенька старался нас уберечь от неприятностей, говорил, что дома отдыхать нужно.