Андрей Воронин - НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ

Большаков несколько минут молчал, будто собираясь с мыслями и силами, а затем, прогнав последние остатки сомнений, заговорил:

- Хорошо, я расскажу все. Но ты сам должен понимать, что все это достаточно серьезно и в определенной степени секретно. Это даже не мои интересы, пойми! - он как-то растерянно развел руками. - Это большая политика. Здесь затрагиваются очень серьезные вещи. Никто, кроме нас, не должен знать всего.

- Я понимаю…

- Нет, ты не все понимаешь! - Большаков вдруг вскочил и взволнованно заходил по комнате. - Ты не все понимаешь! Все я не рассказал даже Федеральной службе безопасности!

- Может, и правильно…

- Садись, чего стоишь! - Большаков кивнул на кресло у стола. Затем сам устроился напротив.

В этот момент отворилась дверь, и на пороге с подносом, на котором дымились две чашки кофе и лежала горка запеченных в СВЧ-печке бутербродов, появилась Настасья Тимофеевна.

- Мальчики, я вам кофе принесла… - несмело проговорила она, с опаской поглядывая на мужа.

- Отлично, Настенька! И очень вовремя. А ну-ка, подай нам из бара пару рюмок и коньячок. Мы вчера не допили, - подчеркнуто бодро и Чуть Ли не весело вскричал Большаков.

- Ты уверен?..

- На сто процентов!.. Спасибо, а теперь оставь нас, пожалуйста, Настенька. Нам надо поговорить, - категорично, не допуская возражений, приказал Владимир Александрович, когда рюмки и початая бутылка оказались между ним и Бандой.

Настасья Тимофеевна смутилась, с тоской взглянула на Банду, как бы ища поддержки, но перечить мужу не стала и вышла, тихо прикрыв за собой дверь кабинета.

- Так вот! - сказал Большаков, наливая в рюмки янтарную жидкость. - Я, если знаешь, возглавляю институт в Химках. Контора закрытая. Работаем исключительно на оборонку. Поэтому даже и генералом стал.

Он кивнул куда-то в угол, и Банда невольно взглянул туда, куда он показывал, - на огромный платяной шкаф, громоздившийся рядом с маленьким кожаным диванчиком. Наверное, там висел обычно его генеральский мундир. Большаков просто забыл, что и сейчас он в форме.

- Мне Алина говорила.

- Да… Я, вообще-то, считаюсь крупным специалистом по части ракетных двигателей. Мы работаем в тесном контакте с Силами стратегического назначения и с Военно-космическими силами. Понимаешь?

- Кажется…

- То есть, наши двигатели нужны и для космоса, и для баллистических ракет.

- Так, - Банда слушал внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова, и почувствовал, как засосало у него под ложечкой: дело закручивалось по-крупному, это были действительно интересы государственного значения. Неясно было пока только одно - при чем тут Алина?

- Примерно год назад со мной связались… Это были люди Амроллахи. Ты знаешь, кто это?

- Честно говоря…

- Я тоже не знал. Это - председатель Организации по атомной энергии Ирана. Какой-то дальний родственник самого Хомейни.

- .? - Банда не нашел и междометия, чтобы выразить свое изумление, и Большаков взглянул на него с какой-то даже гордостью, почувствовав, как поразился парень.

- Да-да, Хомейни. Иран затевает очень своеобразные игры с ядерной энергией. Ты знаешь о скандале, связанном с экспортом так называемых двойных технологий?

- Так…

- Короче, наш министр атомной энергии Малахов и Амроллахи подписали в свое время протокол, согласно которому Россия поставляет Ирану две тысячи тонн природного урана, а также помогает строить Ирану исследовательские реакторы малой мощности. Сколько реакторов - никому не известно. А на этих реакторах можно запросто получать обогащенный уран, из которого крайне просто изготавливать ядерное оружие.

- Это я слышал.

- Так вот. В США публиковали доклады, один - исследовательской службы Конгресса, другой - Монтеррейского института. В этих документах утверждается, что хотя прямых доказательств создания Хомейни ядерного оружия и нет, но деятельность Ирана в этом направлении не вызывает сомнений. Они ищут двойные технологии в Германии, Бельгии, Китае и, как видишь, у нас. В России, в нашей неразберихе и беззаконии, это сделать, конечно, легче всего.

- Да уж, - Банда сидел растерянный и подавленный. Он не представлял, какие силы замешаны в похищении Алины. Он готов был сражаться со всем криминальным миром одновременно. Но одни названия - Иран, США, Хомейни, Германия - повергали его в какое-то оцепенение. Он постарался побыстрее избавиться от этого чувства и поторопил Владимира Александровича:

- А при чем же здесь вы и Алина?