Андрей Воронин - НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ

- К нам периодически, строго раз в неделю, прилетал вертолет, и на нем Мурат отправлял куда-то контейнеры. В этих жестянках, как мы с Хлыстом предполагали, были какие-то вытяжки из наркотиков или полуфабрикаты из "травки", заготавливаемой в горах "зэками", - Банда снова закурил, и то, как нервно он затянулся, красноречивее любых слов свидетельствовало о его волнении. - Охранники из таджиков выносили эти контейнеры из бани, а уже мы таскали их к вертолету. Нас с Хлыстом никогда не пускали в баню, и поэтому мы догадывались, что там есть что-то такое, чего нам видеть не положено. Мы думали - лаборатория, но даже и представить себе не могли, какая именно… Налей, Олег, ну его! Как вспомню, так аж руки трясутся; мать твою!

Востряков понимающе кивнул и, быстро разлив водку, протянул Банде его стакан. Сашка снова выпил водку, как воду, даже не потянувшись за закуской.

- Короче, было это неделю назад. Снова, как всегда, прилетел вертолет, снова мы носили эти контейнеры… Но вдруг Хлыст споткнулся, и контейнер вылетел у него из рук. Крышка отскочила, а оттуда - кровь… Прямо мне на сапоги, понимаешь?.. Ахмет Хлыста тут же, на месте, прирезал…

И тогда я не выдержал, сорвал с плеча "калашник" и…

- Ну?

- Положил всех, кто был в это время в лагере.

Мне повезло, часть охранников с "зэками" в горы ушла, так что с оставшимися справился…

- Так, а что это за кровь была? - теперь разволновался уже и Востряков, живо представляя себе всю эту картину и искренне переживая за друга.

- Там в лаборатории старичок сидел. Дедок как дедок - обыкновенный фельдшер. Его-то я и допросил. Кровь, Олежка, они в принудительном порядке каждый четверг брали. Баня - для отвода глаз. На самом деле - донорский пункт. По поллитра, как этот врач траханый сказал мне, в принудительном порядке выкачивали из каждого.

- Охренеть можно!..

- Не то слово!.. Братья эту кровь куда-то, то ли в Пакистан, то ли в Иран, продавали и именно с этого имели самый большой навар. Наркотики - тьфу!

За кровь им платили обалденные бабки, - Банда снова потянулся за стаканом, и Олежка с готовностью налил ему и себе. - В общем, кончил я всю эту кровососную команду, собрал там кое-какое оружие, взял машину Ахмета - и на пяту. Думал, что никогда из Таджикистана этого проклятого не вырвусь. Засаду мне на дороге устраивали, погоню посылали… Это когда их вертолет вовремя не вернулся, мафия местная подсуетилась.

- Ну-у, тебя взять не так-то просто, старший лейтенант Банда… - убежденно протянул Востряков, внимательно и с уважением глядя на друга. - Кого другого, но уж тебя я хорошо знаю, черта!

- Они теперь, наверное, тоже догадываются, - вдруг рассмеялся Банда, - и Аллаху своему жалуются!

Он рассказал Олежке все, и теперь ничего не оставалось меж ними недоговоренного, не лежало неподъемным камнем на совести. И напряжение отпустило Банду. Приключения последней недели теперь его даже веселили.

- Я тебе еще расскажу, как добирался до тебя, - со смеху помрешь! - ржал он, толкая в плечо Вострякова. - Гаишников насмотрелся - во! Тупые все, продажные… У меня в кузове целый арсенал, а им по хрену, лишь бы "зелеными" платил. Я теперь, брат, Басаеву, тому террористу из Буденновска, на все сто процентов верю!

- Да я и не сомневался, что он правду говорит, - поддержал Банду Олег. - Я же тоже поездил дай Боже, видел этих козлов в форме. Охранники правопорядка, мать их!

Водка теперь наконец-то подействовала, и с каждой минутой хмелея все больше и больше, парни долго еще ругали милицию, порядки в стране, потом смеялись над правительствами и президентами, травили анекдоты, стреляли из автомата Калашникова по воде, твердо уверенные в том, что смогут попасть в воображаемую огромную щуку, из которой бы получилась еще одна знатная уха…

Только под утро, вконец обессилев и опьянев, опустошив все свои запасы водки и разделавшись со всеми раками, друзья успокоились и, забравшись в салон "мицубиси" и закрывшись изнутри, заснули молодым богатырским сном. И ничто на свете, казалось, не могло омрачить их прекрасного настроения. Ни одна сила на свете, думалось, неспособна бы справиться с этой парочкой друзей - надежных, проверенных огнем и самыми суровыми испытаниями, какие только могут выпасть в этой жизни на человеческую долю…

- Олег, прости, но сегодня я уеду…

Востряков сразу же по голосу Бондаровича понял, что решение друга окончательно и бесповоротно, но все же попытался уговорить его остаться хоть ненадолго: