Андрей Воронин - НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ

- Знакомься, Банда, - наконец повернулся к нему Ахмет. - Это мой брат, Махмуд-бей Он тоже хозяин. Мы с ним вдвоем ведем дело.

- Очень приятно.

Сашка неуверенно пожал руку брату вербовщика, представляясь.

- Хорошо, очень хорошо. Добро пожаловать. - Махмуд оказался таким же улыбчивым и предупредительно-вежливым, как и его братец. - Надеюсь, мы хорошо поработаем вместе. Садись в машину, а мы пока рассадим этих…

Банда, устроившись на заднем сиденье "паджеро", наблюдал, как погрузили братья всех бомжей в кузов "Урала", и вскоре их маленький караван - грузовик впереди, джип чуть позади - двинулся из аэропорта, а затем по серпантину дороги вверх, в горы…

- Знаешь, какие владения-то у братьев были? - Банда со злобой сплюнул в костер. - Концлагерь настоящий. Большой дом, в котором жили братья и охрана. Там же была наша столовка - знаешь, что-то вроде клуба, охранники там просиживали все свободные от службы вечера. Потом, значит, еще два домика-барака - казармы для "зэков"…

- Для кого?

- Для "зэков". Мы так этих бомжей называли.

Их же, как только мы в лагерь заехали, в барак загнали, паспорта отобрали - и все. Мышеловка захлопнулась.

- В смысле? - Олежка ничего не понимал.

- Братья превращали бомжей в натуральных рабов. Мы и нужны были для их охраны, чтоб не разбежались. Выгодное дело так рабочих нанимать - никто не спохватится, не начнет их искать. Работали "зэки" от зари до зари, вкалывали - дай Боже.

Чуть с поля вернутся, покормят их - и снова в барак, под замок. Если что не так - в зубы, а то и вообще братья демонстративный расстрел устроят, чтоб другим неповадно было.

- Ты серьезно?

- Вполне. Концлагерь там был настоящий - вся территория "колючкой" обнесена, вышка сторожевая в углу - все, словом, как положено… Знаешь, Олежка, давай еще выпьем, а то как-то хреново мне.

- Давай, конечно.

Они снова выпили, и Банда продолжил свой страшный рассказ.

- Я там охранником был. Мне сразу же выдали камуфляж, "калашник"…

- Ого! - Востряков от удивления даже присвистнул.

- Да, Олег, у них там все очень серьезно было.

- А как же власти? Милиция?

- Ты что, забыл? Какая там милиция?.. А, черт, я сам забыл - ты же сразу из Афгана в госпиталь попал, порядков местных не видел… Нет там советской власти. Там есть власть клановая, семейная.

Есть власть денег. Есть власть силы. Есть, правда, слабее немного, власть традиций, старейшин. Но и то только в кишлаках.

Банда снова закурил, и по прыгавшему в темноте огоньку сигареты Востряков понял, как волнуется, переживая все это заново, его друг.

- Короче, стал я охранником. Водил бомжей в горы, охранял по ночам территорию… Там, в горах, у братьев целые плантации анаши и конопли были.

Ты думаешь, московская наркота на чьем зелье сидит? Афганского, пакистанского или китайского - мизер. В основном свое, из Средней Азии.

- Да… Ты, брат, такие страсти рассказываешь - никогда б не подумал.

- Страсти, Олежка, потом начались. От страстей тех я здесь и оказался со всеми этими "пушками"… Давай еще выпьем, а то она, проклятая, - Банда кивнул на водку, - что-то на меня сегодня совсем не действует.

Они выпили, и Банда, не закусывая и снова закуривая, продолжал:

- Ты, например, знаешь, что такое русская рулетка?

- Ну слышал вроде.

- А про русскую рулетку в таджикском исполнении ничего не слыхал еще?..

Охранники лагеря почти все были таджиками. В основном двоюродными и троюродными братьями и прочими родственниками Махмуда и Ахмета.

Профессионалами их назвать нельзя было даже с натяжкой - ни стрелять толком не умели, ни драться. Только злые все были, как шакалы, и жестокие - над "зэками" издевались почем зря, били их смертным боем.

По вечерам из столовки охранников вечно доносились крики и жуткий смех таджиков, что-то там бесконечно праздновавших. Но по четвергам, в тот день, когда у "зэков" была плановая помывка в бане, в столовой творилось что-то уж совсем невообразимое. И слышались выстрелы. Всегда ровно два. Ни больше, ни меньше. И два трупа "зэков" на утро сбрасывалось в пропасть…

- Был там, Олежка, у меня дружок… Ну не дружок, допустим, а так, самый близкий знакомый - Женька Хлыст. Откуда-то из-под Перми. Нормальный был парень, спокойный. В охранники к братьям случайно, как и я, попал - его Ахмет во время одной из поездок на вокзале в Москве выловил, когда тот, дембельнувшись, в родную деревню возвращался. Знаешь, после армии-то, когда на этой гражданке ничего не знаешь и так хочется хоть как-то свою жизнь изменить… Короче, клюнул Хлыст на пятьсот баксов в месяц и оказался в, лагере, Банда совсем разволновался.