Андрей Воронин - НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ

- Именем Правительства Союза Советских Социалистических Республик… - начал Банда тихо-тихо, и сразу же на блокпосту повисла мертвая тишина, как будто в преддверии чего-то ужасного. - За мародерство, за преднамеренное убийство мирных жителей, за грубое нарушение всех правил и принципов советского воина-интернационалиста…

- Сашка, да ты что?! - ужас в глазах прапорщика был поистине животным.

- За то, что этот гад, служивший вместе с нами, опозорил, невинной кровью замарал святое имя советского солдата и гвардейское знамя нашей части… За то, что детей - из гранатомета…

- Сашка… Товарищ гвардии старший лейтенант! Вы что надумали? - голос Власовчука дрогнул и сорвался на противный тонкий визг.

- Александр, успокойся! Перестань! - попробовал было успокоить друга и Востряков, но Банда даже не повернул головы в его сторону.

- За пьянство при выполнении боевого задания во время несения караула на блокпосту… За нарушение всех правил и норм боевого устава, Устава внутренней и караульной службы Вооруженных Сил СССР… За невыполнение приказа командования в боевых условиях…

- Ребята, да что же вы стоите?! Да мы же вместе с вами пули ловили и кровь проливали!.. Он же с ума сошел!.. Ну вы же все знаете меня! - Власовчук уже плакал навзрыд, слезы катились по его загорелому лицу, но солдаты стояли молча, не шевелясь, скованные странным чувством справедливости, высшей человеческой справедливости этого суда.

- ..Я приговариваю бывшего гвардии старшего прапорщика нашего разведывательного батальона Власовчука к расстрелу! - Банда сорвал с плеча автомат и передернул затвор. Солдаты в ужасе бросились врассыпную. Живой коридор распался буквально в один миг, оставив Власовчука у стенки из мешков в полном одиночестве.

Бондарович вскинул автомат, но в этот момент Востряков с силой ударил старлея по рукам сверху, пригибая ствол оружия к земле.

Очередь получилась совсем короткой, но все равно прицельной: пули веером взметнули фонтанчики песка, пробив мешки прямо на уровне коленей приговоренного к расстрелу, и Власовчук упал как подкошенный. Он громко кричал, стонал и ругался, валяясь в афганской пыли, с каждой секундой намокавшей от вытекавшей из его ног крови.

Банда в ярости повернулся к Вострякову, уткнув ствол "калашника" ему прямо в живот.

- Чего лезешь?!

- Саша, перестань. Успокойся, Саша! Слышишь? Пусть все решает прокуратура… Это их дело.

Мы же - не органы, - лейтенант говорил тихо и вкрадчиво, одновременно осторожно забирая автомат у Банды.

И Бондарович будто очнулся. Он молча отдал автомат и ушел на заставу, в офицерское укрытие.

- Ну чего стали? - прикрикнул Востряков на совершенно растерявшихся и обалдевших разведчиков. - Быстро перевязать прапорщика! Сделать ему укол. Подготовить к транспортировке в гарнизон.

Уложить в бэтээр второго отделения… Замкомвзвода приступить к сдаче-принятию поста!..

А сам поспешил в укрытие следом за Бандой.

Местные жители, тоже ставшие невольными свидетелями этой сцены, некоторое время еще постояли в отдалении, а потом, удивленно покачивая головами и тихо переговариваясь, начали постепенно расходиться…

В гарнизоне, в Хайратоне, Банда сам обо всем доложил комбату. Подполковник сначала схватился за голову, а потом, самолично разоружив Бондаровича, на несколько суток отправил его на гауптвахту.

Делом старшего лейтенанта Александра Бондаровича, обвинявшегося непонятно по какой статье - то ли в не правомерном применении оружия, то ли в совершении самосуда, то ли в попытке преднамеренного убийства, - занимался майор-особист. Ох, и помотал же он Сашке нервы, пока оформлял эти свои бесконечные протоколы! По десять раз заставлял Банду пересказывать одно и то же, каждый раз прося расписаться под протоколом допроса.

- Старлей, слушай, - сказал он как-то вечером, закончив очередной допрос и закрывая папку с документами, - а ведь тебе по разным статьям трибунал от пяти до десяти усиленного режима впаять может. Ты это понимаешь?

- Да уж, понимаю… Теперь.

- Ты вот что, парень… Скажи спасибо мне да своему комбату. Может, кое-что у нас с ним и получится. Но только тогда одной бутылкой ты не отделаешься! - как-то странно подмигнул Сашке майор и ободряюще улыбнулся.

А еще через несколько дней Сашку под конвоем доставили с гауптвахты в штаб их батальона.

- Вы свободны, - отпустил подполковник, их комбат, конвоира и взглядом указал Банде на стул напротив своего стола. - Садись, Бондарович.