Андрей Воронин - НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ

Куртка его была расстегнута, на портупее болтался ремень, мешком висела сбившаяся на животе тельняшка, совершенно выгоревшие волосы были всклокочены, а на лице блуждала странная, почти безумная улыбка. В правой руке он за рукоятку держал гранатомет. Но более всего поразили Банду его глаза - красные, как у кролика, и абсолютно невменяемые.

- Товарищ старший лейтенант приехали нам на смену. И целый взвод с собой привели. Как мы рады… - начал было Власовчук, но Банда тут же резко осек его:

- Отставить! Товарищ старший прапорщик, доложите, что здесь произошло?

- Да ничего, Сашка, особенного, елы-палы…

"Духа", в натуре, подстрелили…

- Ты что, скотина, пьяный?! - Сашка почувствовал, как ненависть красной пеленой застит ему глаза. Он сам боялся себя в таком состоянии. Он кричал, чуть не срывая голос, чувствуя, как сами, помимо воли, сжимаются его кулаки. - Ты пьяный, спрашиваю?..

- Банда, ну чего ты? Кончай, в натуре, начальника строить…

- Молчать! - заорал Бондарович, и Власовчук почувствовал, видимо, что-то необычное в его лице и в голосе.

Прапорщик, на глазах трезвея, бросил на землю гранатомет и непослушными пальцами старался нащупать пуговицы своей куртки, пытаясь ее застегнуть.

- Старший сержант Мордовии, ко мне! - приказал старлей, вызывая из толпы окруживших их солдат заместителя командира третьего взвода.

Парень тут же подбежал к нему, по-уставному вскинув руку:

- Гвардии старший сержант Мордовии по вашему приказанию прибыл! - четко доложил замкомвзвода, и по выражению его глаз Банда вдруг сразу понял, что произошло что-то действительно страшное.

- Что здесь случилось? Доложите!

Сержант замялся, и Сашка схватил его за грудки, а затем тряхнул так, что парень ростом под метр девяносто зашатался как хлипкий мальчишка.

- Говори все! Приказываю!

- Товарищ старший прапорщик во время несения службы нашим взводом выпил, наверное.

- Что ты гонишь, сука?! - завопил Власовчук, и Банда, отпустив сержанта, бросился к нему, скривив лицо в страшной гримасе:

- Заткнись!.. А ты продолжай! - снова повернулся старлей к Мордовину.

- Ну, по дороге ехал этот… Товарищ гвардии старший прапорщик выбежал из ворот, давай останавливать машину…

- А он не остановился на мои требования!.. - снова начал доказывать что-то Власовчук, но осекся, наткнувшись на страшный взгляд Банды.

- Что было дальше?

- Товарищ старший прапорщик схватил гранатомет - и давай пулять из него. С третьего раза положил…

Банда медленно-медленно начал поворачиваться к Власовчуку.

- Мордовии, кто в это время находился на посту на внешнем охранении?

- Рядовой Павлытько, товарищ гвардии старший лейтенант.

- Павлытько, ко мне!

- Я!

- Из машины стреляли? - старлей не сводил глаз с прапорщика, испепеляя его взглядом.

Рядовой буквально на мгновение замялся, но этого хватило, чтобы Банда снова сорвался на крик:

- Стреляли, твою мать, или нет, я спрашиваю?

- Никак нет, товарищ гвардии старший лейтенант!

- Ты рассмотрел, кто ехал в машине?

- Так точно!

- Кто?

- Семья ихняя ехала… Наверное… Там же полная машина была - дети, бабы… Тряпья всякого…

Баран на крыше лежал связанный…

- Чего от них хотел прапорщик?

- Не знаю, товарищ старший лейтенант… Ну он кричал что-то такое типа: я знаю, что ты духанщик… Вот…

- Точнее!

- Я не слышал…

- Не трынди! Отвечай!

- Ну… Водки просил…

Власовчук аж попятился, видя, как медленно и неотвратимо, словно танк, надвигается на него Банда, переполненный жуткой, нечеловеческой яростью.

- Так ты, значит, еще не напился, гад? Тебе мало было? Догнать хотелось? И за это - по детям из гранатомета, значит? Так?

- Сашка, ты чего? Ты - серьезно? - забормотал перепуганный прапор, упершись спиной в стену из мешков. Дальше отступать было некуда, и Власовчук прямо на глазах стал как-то ненатурально съеживаться, тем больше, чем ближе подходил к нему Банда. - Сашка, я же "духа" подстрелил!

Бондарович встал перед ним, несколько секунд пристально, будто прицеливаясь, смотрел прапорщику в глаза и вдруг резко вскинул руки. Власовчук съежился и прикрыл лицо руками, ожидая удара, но Сашка вместо этого схватил его за погоны и сильно рванул, с мясом оторвав.

- Сука! - страшно прошипел старлей, швыряя погоны в лицо перепуганному прапорщику А потом Банда стал пятиться, не спуская глаз с Власовчука. Солдаты расступались, освобождая ему путь, и постепенно образовался живой коридор длиной метров в пять, на одном конце которого стоял Банда, а на другом спиной к стене - Власовчук.