Татьяна Гармаш-Роффе: И нет мне прощения

Отодвинув тарелку и вытерев руки, Алексей развернул листок: распечатка от мобильного оператора. Кис пробежался глазами по адресам…

ГЕКТОР НАХОДИЛСЯ У СЕБЯ В КВАРТИРЕ! Вечером того дня, когда Аида услышала роковую фразу!

Датчики зафиксировали его перемещение по городу, – он ехал из офиса домой. И в двадцать десять оказался в том же радиусе перехвата, что и Аида: квартира и ее ближайшие окрестности!

– А я все гадал, где была Аида!..

– Так сам же и додумался, – напомнил ему Серега. – И, скажу честно, лично мне не пришло в голову подозревать его во лжи. Ни в самом начале, ни даже после допроса… Он не договаривает и виляет, конечно, – но это не то же самое, что вранье. У него в башке не мозги, а счетчик, и разговор со мной он продумал заранее. Тогда как для убедительного вранья с ходутребуется некоторый артистизм… А ведь мой вопрос о том вечере застал его врасплох!

– Надменность тоже неплохой прием.

– Пожалуй. Да, за ней можно успешно спрятаться, как за щитом… Пока ты размышляешь: бедненький сухарик высокомерный, его мамочка в детстве, должно быть, не любила, отчего такой недоносок и получился, – этот недоносок тебе врет по-черному! Между прочим, надо будет и его алиби на время убийства Аиды перепроверить!

– Не выйдет, Серег. Если Аиду убил и он, то алиби он тоже просчитал заранее . У него двое свидетелей. Там все крепко запаяно.

…Значит, сакраментальную фразу произнес Гектор, задумался Кис. И Аида ее услышала – потому что находилась дома! Почему она не пошла в театр – теперь не узнать. Может, с любимым своим, с Иваном, поссорилась и настроения не было…

Нет! Гектор тогда бы увидел жену. И не произнес бы эту фразу!

Тогда… Недомогание какое-то? Мало ли, у всех у нас случаются разные расстройства – то голова болит, то кишки колобродят… А женщинам еще и месячные подкидывают поводы для плохого самочувствия… Неважно. Главное, что Аида плохо себя чувствовала и – внимание! – прилегла. В спальне! Где, скорее всего, уснула. Поэтому Гектор ее не видел. А сам при этом был уверен, что жены нет дома: она ведь должна была уйти на спектакль! И он разговаривал с кем-то, чувствуя себя в полной безопасности. Видимо, приехал не один… Или по домашнему телефону? Распечатки звонков со стационара на этот день они с Серегой не запрашивали…

Кис вдруг вспомнил разговор с матерью Аиды: «Мой муж приучил меня к мысли, что любые разговоры из дома могут быть перехвачены… Он во главе очень большого бизнеса, а в этой среде люди беспощадны…»

Гектор, без сомнения, был так же осторожен, как и его тесть. Стало быть, он вернулся домой не один. Скорее всего, с сообщником – именно с целью обсудить некий секретный план.

Впрочем, это тоже неважно. Главное, что фразу, которая столь сильно взволновала Аиду, произнес Гектор! Однако она не слышала всего разговора – именно потому, что задремала. Иного объяснения нет.

Ее разбудил звук голосов в квартире… И до ее слуха долетел обрывок разговора…

Но забеспокоиться Аида могла лишь в том случае, если эта фраза, даже вырванная из контекста, все же по каким-то признакам касалась очень близкого ей человека! Уж не…

– Ты меня не слушаешь, Кис?

– Слушаю… Серег, эту фразу произнес Гектор, как ты понимаешь.

– Ну, а я тебе о чем толкую? Аида была в квартире, Гектор тоже – он и сказал про «избавиться». И я знаешь чего думаю? Аида так сильно разволновалась, – даже если контекст не особо уловила, – но все же поняла, что речь шла об ее любовнике! Гектор решил положить конец ее любовной эпопее.

– Нет, речь шла не об Иване, думаю. А об ее отце.

– Почему?

– Потому что это единственный мотив для того, чтобы убить Аиду. И для того, чтобы пытаться с помощью Константина – он наверняка Гектору либо друг, либо тоже должник – и семейки гипнотизеров выведать у Манон, что она узнала от сестры! А Иван Качалин…

– Притормози. Поподробнее с этого места, насчет Константина.

– Это лишь мои догадки. Попробуй спросить у него самого.

– Кис, не выпендривайся. Его версию мы с тобой знаем: девушка перепила, и он привез ее с собой на деловую встречу, – не мог же он ее бросить, рыцарь.

– Ладно, смотри: он впервые пришел к Манон за несколько часов до убийства ее сестры. И направил Костю, без сомнения, Гектор, который уже знал, что накануне Аида слышала его разговор, где прозвучало слово «избавиться». Как Константин связан с ним, я не знаю, но думаю, долгами. Это более действенный стимул, чем дружба, – в такой ситуации никто носом вертеть не станет: мол, мне не по душе твоя просьба. Зато долги не располагают к разборчивости: тут свою шкуру спасают любой ценой. Да и то, какая «дружба» может быть у Гектора?