Лариса Соболева - Ночи с Камелией

Артем ехал медленно, чтобы дорога длиннее была, попалась-то бабка общительная, не бабка, а кладезь информации, может, из ее болтовни что-то и пригодится. Софии показалось, что Артем не знает, о чем дальше бабку спрашивать, решила выручить его:

– А моя знакомая лечится у вас. Татьяна Чешко, знаете такую?

– Знаю, – ответила баба Варя. – Я ж всех знаю.

– Как она?

– Хорошо, но уже не у нас, выписали, наверно. У ней комната своя была, она из этих… нормальных. С ней наш дохтур подружился, так ведь дело молодое.

– Какой доктор? – подхватил Артем.

– Кирилл Викторович. Такой внимательный, у нас же кормежка не ахти какая, а он всегда ей гостинцев привозил, кофем поил у себя.

Артем опять повернулся к бабуле, подмигнул:

– Он только с ней кофе пил или со многими?

– Да как можно! Порядочный он, к тому же неженатый. Холостому все можно, это девке нельзя. А к остальным больным он просто внимательный, никого не обойдет. У нас Бурков содержится, мастер, скажу вам… от Бога. Но больной очень. Так Кирилл Викторович его под особое наблюдение взял, тоже поместил в отдельную палату, ну, чтоб Буркова другие больные не беспокоили, трудовую терапию ему сделал. Машины Бурков чинит и рад несказанно, аж светится. Всей деревне перечинил, из города ему пригоняют машины, деньги дают. Молодец.

Высадив бабу Варю, Артем позвонил ребятам:

– Срочно выезжайте.

Лика ходила по квартире очень тихо, Артем лежал на софе и что-то читал, она старалась не мешать ему, а хотелось внимания.

– Тебе яблоко почистить? – спросила Лика.

– Так съем.

Она принесла яблоко на тарелке, он взял не глядя, вжался в него зубами, не отвлекаясь от чтения, Лика присела на софу у его ног. Если бы можно было лечь рядом с ним, прижаться, пусть бы он читал себе, ей достаточно просто лежать. Но он встанет и уйдет на кухню. Странно, он так увлечен…

– Что ты читаешь?

Артем много с ней не разговаривал, давая понять: я здесь, как ты хочешь, только не трогай меня, поэтому ответил кратко:

– Книгу.

– Это не книга, а листы.

– Писатель дал почитать книгу, которую еще не напечатали.

– У тебя есть знакомые писатели?

– Есть.

Лика взяла прочитанный лист, пробежала глазами, но только для виду, не вчитываясь, хотя поняла, что это художественная книга. Ее заботили следы зубов на обнаженном плече Артема, которое она погладила:

– Не болит?

За весь вечер он впервые посмотрел на нее, посмотрел холодно:

– Я говорил: укусила убийца, которую мы брали с Вовкой.

– Я только спросила, не болит ли…

– Тебе нечем заняться? Посмотри телевизор. А я… покурю.

На кухне Артем поставил на стол пепельницу, кинул пачку сигарет, курил и читал…

«Оболенцева, одетая в траурное платье, приняла ее. Скорей всего, Надин стало любопытно, зачем пришла графиня, с которой она лишь здоровалась.

– Чем обязана? – спросила Надин, не предложив гостье присесть, что читалось как нежелание видеть Марго, которую не так-то легко заставить отступиться от намеченной цели.

– Простите меня, ежели я не вовремя, но есть некоторые обстоятельства, их необходимо выяснить для вашей же пользы.

Оболенцева указала на кресла, обе женщины сели, с минуту изучали друг друга, как при первом знакомстве.

Собственно, для Марго так и было. Когда она поразмыслила над печальными событиями, Надин – хищная тигрица – показалась ей в ином свете, потому Марго искала в ней признаки тех черт, которые та тщательно скрывала.

– Вы печетесь о моей пользе? – наконец сказала Надин. – Весьма странно и верится с трудом.

– Я это делаю в память о Прасковье Ильиничне. Мне не удалось ее спасти, она приехала домой слишком поздно, сразу за ней явилась полиция. А вы ведь были дружны с ней, не так ли?

– С чего вы взяли?

– Всему виной шляпа. Шляпа, которую вы купили в одном магазине с Долгополовой, чтобы выдать себя за нее ночью и попасть к Неверову.

– В этом городе ничего не скрыть, – презрительно фыркнула Надин. – Что вам еще известно?

– В общем-то ничего. Остальное – догадки. Помогите мне разобраться, надеюсь, я тоже помогу вам, убедив Зыбина, что вы не сообщница.

– Ха-ха, – хохотнула Надин. – Представьте, я ее сообщница. Да, да. И мне решительно все равно, какие обвинения ваш Зыбин мне предъявит.

– Не стоит отказываться от помощи, думаю, Прасковья Ильинична не хотела бы, чтобы кто-то пострадал из-за нее. Будьте благоразумны, прошу вас.

Надин опустила голову, потеребила носовой платок, а Марго напряженно замерла, не сводя с нее глаз. Если она откажется говорить и попросит покинуть дом, то все смерти так и останутся за семью печатями.