Евгений Запяткин - Настойка века. ЗЕВСограммы

Был я в нервозности, дёгте
и дусте,
Лез из долгов пошустрее,
чем веник:
Если б нашли меня предки
в капусте,
Я б не страдал от отсутствия
денег.

Гонят тихую волну
В мире бизнеса стратеги:
Деньги любят тишину,
Ну а люди любят деньги.

Богаты только лишь в мечтах
Те, кто с помоек и окраин:
Чем больше денег на счетах,
Тем ненавистней их хозяин.

Нал пройдохам и пронырам
Дьявол дал, со Спасом ссорясь:
Деньги правят этим миром,
Где бесплатна только совесть.

Хотелось бы пожить послаще
всем,
Лет сто не закрывая рты и веки:
Не будет денег в будущем совсем,
Но тяга к ним останется навеки.

Тёмным людям не светит тюрьма,
Хоть кровавая их стезя:
Деньги можно отмыть от дерьма,
Но от крови отмыть нельзя.

Исчезает в смысле прямом
И добро, и кусок дерьма:
Если деньги тратить с умом,
Не остаться может ума.

Соловьём поёт душа,
Глаз горит при виде мани:
Жизнь уж больно хороша,
Если деньги есть в кармане.

Идёт где круто, где полого
Мой путь на край степей родных:
Хочу иметь я денег много,
Чтоб знать, что счастье-то не в них.

Когда монета есть – проснись
и пой,
Скачи от счастья, как казаклихой:
Большие деньги видит и слепой,
А шелест их услышит и глухой.

Делит шумная компания
Миллионы или тыщи,
Но опасны для купания
Неотмытые деньжищи.

К богатству путь тяжёл и крут,
И есть всегда потери:
На запах денег люди прут,
Но их не чуют звери.

Видят наличные – светится лик,
Нет – так и ходят с гримасой:
Лучший подарок для бабы —
мужик,
Трезвый и с денежной массой.

В мире нет ценнее ничего,
Чем за щедрость нашу гром
оваций:
Деньги существуют для того,
Чтоб охотно с ними расставаться.

Других у нас желаний нет,
Хоть на лице стыда пурпур:
Пусть жизнь идёт под звон монет
И под шуршание купюр!

Грезят все о финансовом чуде,
Любят преданно жёлтый металл:
И на маленьких гадостях люди
Могут сделать большой капитал.

Вырастают алчности масштабы,
За редутом рушится редут:
Если деньги есть, то будут бабы,
Будут бабы – деньги пропадут.

В руки взявший державу злодей
Дело правит, поддельно любя:
Депутаты живут для людей,
Если выгода есть для себя.

Я вам в сотый раз говорю,
Что в деревне все пашут бойко:
На молочной ферме зарю
Затмевает ручная дойка.

Овеяна всемирной славой
Седая наша старина:
Чтоб мощной стали мы
державой,
Должна подняться вся страна.

Даже пусть грозит тюрьма
И ещё все раны в йоде,
Отмываться от дерьма
Любят люди при народе.

Смердит по-прежнему злодей,
Хоть плачет по нему тюрьма:
Дерьмо приятнее людей,
А люди пакостней дерьма.

Был десантник мужем
У подруги Тани:
Пил он лишь из лужи,
Мылся лишь в фонтане.

Нет дороже их и краше,
Все они – в весёлой гамме:
Дети – это счастье наше
Вместе с нашими деньгами.

Мы ловко в дамки метим,
Попав в свои же сети.
Добро и счастье – детям!
А все мы чьи-то дети.

Так повелось уже на свете
Среди нахлебников-вредителей:
До самой пенсии все дети
Сидят на шее у родителей.

Нет большей радости, чем дети,
ничего
И лучшей надобности, чем о них
забота:
Даётся женщине мужчина для
того,
Чтобы у аиста всегда была работа.

Дай бог вам жить в задоре
молодом,
Творить дела без лишних слов
и звуков,
Чтоб ездили почаще вы в роддом
И на руках несли детей и внуков!

Ни Бога я не знал, ни сатаны
И помню под дрожание осин,
Как детство всё носил одни штаны
И съел всего один лишь апельсин.

Нынче судить о напитках
неловко:
Выпил – и кличешь врача.
В детстве вкуснее была
газировка,
Да и светлее моча.

Господь помог дожить мне
до седин,
Хотя с весельем черти разлучали:
Я не настолько взрослый
господин,
Чтоб распрощаться с детством
без печали.