Василий Грачев - Краткости

Жизнь несётся, как быстрая лань,

Но над нами Всевышнего длань.

Убежать далеко не пытайся,

Всё равно ты заплатишь тут дань.

Ни просвета, ни взгляда, ни звука.

Жить, так мучаясь, это мука.

Покрути колесо Фортуны,

Если, вдруг, одолела скука.

Ножницы. Отрезать можно

Ситец, нитку и наждак.

Даже пластик осторожно.

А вот Дух – его никак.

Лягушки на болоте квакали,

О жизни на болоте плакали.

Но чем им плохо на болоте?

Ужи там! На своей работе!

Дорожку выстелили лестью,

Елей доставили к порогу.

И тут же прибежали с местью

За то, что перешёл дорогу.

Расставил в жизни Рок ловушки,

Там тишина, а тут хлопушки.

Свобода, как бы, выбор твой.

Но что мне выбрать? Боже мой…

Притихла совесть. Подворотня.

Темно здесь, сыро и безлюдно.

Там совесть встретит оборотня,

Ей стыдно жить в миру прилюдно.

Жребий брошен небрежно судьбой,

Все оценки толпою даны.

Ну а я не толпа, не хочу быть толпой,

Ведь я ХОМО свободной страны.

Песок утекает сквозь пальцы рук…

Опять мы настойчиво рубим сук,

На котором сидим в этом мире.

Ну как тут не заплакать лире?

Мне говорят, чем старше, тем мудрее.

И в это я поверить был бы рад.

Однако, чем я становлюсь древнее,

Тем мне всё больше хочется назад.

Ах, как летуче счастье,

Но тяжела беда.

Как медленно ненастье,

Но как бегут года…

Бегут мыслишки в наших головах,

Играет с нами Рок на годы в кости.

Я проигрался нынче в пух и прах

И надо собираться к Богу в гости.

Часы сломались? Мир остановился?

Всё замерло в предсмертном ожидании?

Не паникуйте, мозг наш утомился.

Он весь в делах, но на другом задании.

«Родился Бог» – звучит нелепо,

Но в этот нонсенс верим слепо.

Бог продолжает на Земле творить.

Зачем ему-то самого себя родить?

Нас кто-то тут слепил из глины,

Ну не было другого «матерьяла».

Теперь расколотые мы на половины –

Душу и тело – тянем одеяло.

На гору тут забрался Насреддин

И в радости подумал: «Я один!».

А на горе народу – пруд пруди.

Не сосчитать людей нам до седин.

Мечтать – хорошее занятие,

Витаешь в небе до утра.

Но в яви – вот оно, проклятие –

Мы головёшки от костра.

Они не помнят естество,

Им всё равно, что Бог, что бес.

Они кричат на Рождество:

«Христос воистину воскрес!»

Как-то совесть оглохла,

Звуков мира не слышу.

Может, совесть-то сдохла,

Или что-то вот с «крышей»?

Жизнь бьёт по голове, стирая

Из памяти моей остатки Рая.

Но я креплюсь. Остатки сладки.

И в омут с головой! И без оглядки!

Задумался о жизни на минутку,

А не играет ли Всевышний шутку?

Из половинок я, Душа и тело,

А может, это в бракоделе дело?

Откуда свет и кто его создал?

Откуда тьма и кто её отец?

Каков Вселенной видится конец?

Я, как всегда, к началу опоздал.

Мы просим: «Бог, помилуй!»

За что? А за грехи.

Но поздно пить боржоми,

Как рыбе из ухи.

Бродил, бродил по миру,

Искал я кров и лиру.

Нашёл, попробовал, не то.

Теперь ищу Пальмиру.

Дрожит Душа – осиновый листок,

Ей, видно, опадать назначен срок.

Душа моя, не бойся! По весне

Рождаться вместе и тебе, и мне.

Иду по жизни, камни собирая.

Ругаюсь, мучаюсь, не понимая,

Что я их сам же разбросал.

Такой вот занимательный финал.

Кто-то гость, а кто-то тут хозяин.

Гости к нам стекаются с окраин.

Погуляли в нашем доме и, пока…

День же Брахмы растянулся на века.

Я у Бога за пазухой. Временно.