Евгений Скулкин - Всего приятней

мы в одиночестве парим…

Прощаем всех

и, в умиленьи,

вдруг открываем звезды, звенья

единой цепи и – без сил -

все выше, выше, дальше, зряче…

О, право, нам нельзя иначе,

никак нельзя нам без бацилл…

Как хорошо иметь живот!

Штаны не слезут

и в комод

вас не засунут никогда!

Живот спасет от холода.

Непотопляемы в воде –

вы будете на высоте

горящей тундрою лететь.

на все и вся плевать хотеть!..

…Как хорошо живот иметь!..

Да не звенит в кармане медь…

Если мысль в башке торчит -

верный признак – эрудит!

Если две – ты просто гений -

сядь, пиши стихотворенье.

Ну, а если – целых три! -

ляг на койку – и умри!..

Потому-то и не спится! -

голова от них лоснится…

Если выпал зуб у вас –

значит, вы не лоботряс!

Вся энергия ушла на заботы и дела.

Делал дело, строил мир -

зуб сломался… и уплыл…

И теперь вы в этом мире –

словно крепость на Памире.

Ты корабль –

он коралл,

ты стирала –

он марал,

ты варила –

он творил,

ты пилила –

он дымил.

А когда огонь погас,

засветил он между глаз.

С той поры заказан лаз

Прометею на Парнас.

И пахли розы по утру…

И ты желая, не желала -

увидеть юного капрала,

приехавшего ко двору.

…Был маскарад. Капрал. Карета.

Потом – провал… и гулкий сон…

От сладострастного навета

давил невырвавшийся стон…

А муж лежал, дыша в лицо

остатком ужина и лести…

И было в этом мало чести,

а больше было комильфо.

Не сбросить сладостный покров…

Ты думала: какого черта!

И колыхалася аорта,

предчувствуя тугую кровь.

Ты встала будто бы в бреду,

и долго недоумевала:

откуда в спальне на полу

растерзанный мундир капрала?..

…Были ночи! – не проститься…

За окном фонарь висел -

словно с палубы эсминца

нас вышаривал прицел…

Отзвенели ночи, канули

сумасшедшей чередой…

Ты теперь – замужней дамою,

я – семейною главой.

В нашем клубе на комедии

с знаменитым Бельмондо

мы столкнулись – не заметили:

ты – на мужа, я – в окно…

И далекой скрытой меткой:

«Изменилась…»

«Постарел…»

И поспешно: «Жизнь – в порядке!

Как хотела.»

«…Как хотел.»

Звонит телефон.

«Живешь?..» «Идеально.»

«На выставку?..» «Не-е…»

«Какую?..» «Нормально!»

/На выставку, тоже…

А баба рожает.

К чему эта рожа,

подпруга чужая./

«Привет! Прошвырнемся?..»

«Иди ты…» «Так грабим.

В инкомплексе столик,

колибри в кольраби.»

/Опять завертится…

Танцульки, то сё…

А утром… а утром…/

«Иди ты… И всё.»

…Молчит телефон.

Пусто в сереньком мире.

Ты прочно повяжешь

пальтишко на сыне.

Отцовы ресницы.

/Ау-у, то дафе/

Размечешься в шейке

в неоне кафе…

Нет хуже дела,

чем мыть окна:

в жару – разводы,

в дождь – не сохнут…

И как, скажите, увязать

погоду внутренних желаний

и атмосферных колебаний?..

Наплюну – выйду погулять.

И станешь ты – не до ходьбы! –

Висят холодные, пустые,

закатом окровавленные,

затворы быта и судьбы…

Снег и следы… Спасибо природе.

Вот и меня напечатали вроде.

Золотом тиснул обложку закат.

Чем я не классик?! Пусть говорят.

Только я сам не читал те страницы…

Э т о уже никому не приснится…

Тусклые лампы над полом горят.

Все говорят. Пусть говорят.

Снег и следы. Спасибо природе.

Вот и меня напечатали вроде.

Что-то оттиснул в обложку закат…

Критики-галки все говорят…

Я на лавочке сидел,

варежку разинул…

Кто-то шумно налетел

и на землю скинул.

Телескопились зрачки,

разлетались губы:

– Скулолайды скулочки

подскуляйски скулды…

Скулолэйли-тюр-люр-лю…

Я под лавку – если б!.. -

затоптал: – Скулай-тю-тю…

И исчез, как не был…

Как в перевернутых часах,

мысль появляется затем,

что бы исчезнуть насовсем…

Но строгий уровень часов

ее вернет в потоке слов…