Ирина Маркова: Здрасьте, муза (сборник)

Среди поэзии стихийной
Вишневский понял до конца
Все плюсы внешности медийной,
Весь блеск медийного лица.

Он знать не хочет пораженья —
Себя почувствовал творцом.
Когда не светит муз служенье,
То можно посветить лицом.

Пытаясь встретить на пути
Успех до головокруженья,
Вишневский силился найти
Своё в зеркалах отраженье:

Вплотную к зеркалу приник
И с зеркалом весь день возился…
Вишневский в зеркале возник,
А вот поэт – не отразился!

Нет, не просто он поэт,
А бриллиант с огранкою,
Лишь пролил на скатерть свет —
Стала самобранкою.

Он, поэт, сошёл с ума —
Захотел напиться,
Самобранка ж пьёт сама,
И сама бранится.

Заблестит строкой поэт,
Как алмазной гранью —
… Самобранка же в ответ
Разразится бранью.

Льёт на скатерть яркий свет
Строчек со страницы,
Самобранка же в ответ
Лишь сильней бранится.

Ей от пролитого света
Нелегко уняться,
И читатели поэта
От души бранятся!

Когда в бинтах поэта голова,
Рукою в гипсе ручку не поднять.
На ум приходят умные слова —
Мол, нечего на зеркало пенять.

Быть первым не дано ему – и точка!
Но третьим быть, однако же, мастак!
Рука, что в гипсе, не напишет строчки,
Зато бокал поднимет только так!

При этом, улыбаясь очень мило,
Он тост провозглашает за углом:
«В готовности к облому – наша сила!»
Поскольку, что ни строчка, то – облом!

Лет через сто, не сомневайся,
Увидят все картину в раме —
Народ идёт валить Чубайса —
Кто с вилами, кто с топорами!

Ещё картина: солнце, лето,
Бежит народ, не ради славы,
Валить Вишневского-поэта
Во имя счастия Державы!

Поэт строкой великой бредил, —
Вот Пушкин в качестве подспорья,
Писатель явно не заметил,
Как сам примчался к Лукоморью.

Едва закат погас в предгорье,
Едва зажглись звездою росы,
Русалки вышли к Лукоморью —
Лукавы и простоволосы.

Вокруг дубов учёный кот
Осуществлял привычный кросс,
Но был учёный кот, и тот,
Как никогда простоволос.

Тянулись травы и колосья
К поэту сквозь ночную тьму.
«Смотри, не опростоволосься!» —
Кричали лешие ему.

Луна взглянула из-за кущи,
Поэт запрятался, как тать, —
Не будет он на сон грядущий
Отныне Пушкина читать.

Странным что-то стал поэт —
Не поёт, не пляшет,
Ходит прямо, как атлет,
И руками машет.

Пишет ночи напролёт,
А с утра напился
И в летящий самолёт
Мигом превратился.

Он друзьям сигналы шлёт —
Мол, ещё рюмашку —
Превратился самолёт
В кроткую ромашку…

В темноте – да будет свет!
С рюмкой распрощавшись,
Кем же станет наш поэт,
Вдрызг напревращавшись?