Евгений Запяткин - Русская печка. ЗЕВСограммы

Как бревно, молчит мобильник,
Не зовёт меня никто,
Будто душу в морозильник
Положили лет на сто.

Взяв красивую натуру,
И за сто ночей и дней
Сложно вылепить скульптуру —
Душу вылепить сложней.

Развеян дух исповедальный —
Любви сломали шалаши:
Мы заглянули в космос дальний,
Не заглянувши в даль души.

Навострилась душа в полёт,
Чтоб уйти от земных погонь:
После холода будет лёд,
Ну а после тепла – огонь.

От безделья может быть рвота —
И тебя обсмеют конкуренты:
Глупо вкладывать душу в кого-то,
Ждя от этих вложений проценты.

Любую душу только тронь,
И будет шар её расколот:
Внутри души горит огонь,
А сверху снег и лютый холод.

Живём мы скверно, под клише,
Не правде веря, а молве:
Всё больше мусора в душе,
Всё меньше света в голове.

Когда мой мозг совсем сместился
И вдруг душа ушла на базу,
Я за соломинку схватился
И выпил литр коктейля сразу.

Мы жить спешили, маясь и греша,
Срывая голоса и двери с петель:
Хозяйка положения – душа,
А разум – лишь нечаянный
свидетель.

Нас портит время оголтело,
Над духом казнь свою верша:
Всё больше обнажённость тела,
И всё закрытее душа.

Лежать на печке не годится
И на трудящихся чихать:
Душа обязана трудиться,
А телу надобно пахать.

Не меняйте флаг на мачте,
Выходя из вод на сушу:
Тело жирное не прячьте —
Покажите лучше душу.

Не будет дальше ни шиша
У нас на свете белом:
Переселяется душа
Лишь вместе с бренным телом.

Мы смешались, как листва,
Накануне бурь и стуж:
Крепче нет у нас родства,
Чем родство открытых душ.

У каждого тратится свой запал
Согласно фигуре увядшей:
Давно ниже ангела дьявол пал,
Но он почему-то не падший.

Я ещё горячий от огня
И могу ночами гладить кисок,
Дьявол записал уже меня
В свой в кровавых пятнах
чёрный список.

Сойдутся наши интересы
В одной мечте – спасти страну,
Когда чертей замочат бесы,
А дьявол шлёпнет сатану.

Не соблюдая честных правил
И явно целя между ног,
Мой дядя тёте что-то вставил
И лучше выдумать не мог.

С валютой дядя Сэм
По всей планете бродит:
Удача светит всем —
Не к каждому приходит.

Евгений Евтушенко в цвете лет
Изрёк, когда прижала изотерика:
«Поэт в России больше, чем поэт,
Ну а Россия больше,
чем Америка!»

Когда идёт давление к нулю,
Про старую невольно
вспомнишь грыжу:
Евреев я по-прежнему люблю
За то, что их на улице не вижу.

Много их, без вины виноватых,
Но достойно несущих свой
крест:
Всех евреев, ещё не женатых,
Ждёт Иваново – город невест.

За кого мы висели на реях,
Шли на смерть в окаянные дни?!
Так и тянет сказать о евреях,
Но всё сами сказали они.

С гнутым носом мужчина
Мне сказал: «Старина,
Два еврея – община,
Три еврея – страна».

Глобальный круг друзей всё
шире,
И всё сильней к любви посылы:
Немало есть евреев в мире,
Что жить не могут без России.

Там, на заброшенных дорожках,
Исчезли все следы зверей,
В избушке там на курьих ножках
Индейку кушает еврей.

У меня есть ум и пыл,
Я питаюсь только мясом:
Если б я евреем был,
То я стал бы Карлом Марксом.

От умища мы дуреем,
Как всё время пишет пресса:
Я хотел бы стать евреем —
Только ради интереса.

Только вышел я из банка,
На бабло меня доя,
Нагадала мне цыганка,
Что евреем буду я.

Мадонны источая свет
Сикстинской,
Себя мы лечим с мудростью
еврея:
При опечатке в книге
медицинской
Быть может не запор, а диарея.

Подобно умному еврею,
Который любит деньги лишь,
Всю жизнь играл я в лотерею,
И снова выиграл я шиш.

На манер хорошего примера
Ты творишь, хотя и не еврей:
У тебя глаза, как у Гомера,
Только нету пушкинских кудрей.