Игорь Губерман: Гарики предпоследние

зато сполна вознаграждён

живой души негромким пением.

364

Давно уже домашен мой ночлег,

лучусь, покуда тлеет уголёк,

и часто, недалёкий человек,

от истины бываю недалёк.

365

Сонливый облик обормота

предъявит Божьему суду

моя высокая дремота,

надменно чуждая труду.

366

В одинокую дудочку дуя,

слаб душою и выпить не прочь,

ни от Бога подачек не жду я,

ни Ему я не в силах помочь.

367

Моя уже хроническая праздность,

владычица души моей и тела,

корнями утекает в безобразность

того, что сотворяют люди дела.

368

Излишних сведений кирпич

меня не тянет в каждый спор,

но жажда истину постичь

меня сусанит до сих пор.

369

Чтобы глубоким мыслителем

слыть у наивных людей,

быть надо краном-смесителем

нескольких крайних идей.

370

Я стал отшельник, быт мой чист

и дышит воздухом интимности,

и жалко мне врагов моих,

беднягам хочется взаимности.

371

Век живу я то в конфузе, то в контузии —

от азарта, от надежды, от иллюзии;

чуть очухиваюсь – верен, как и прежде,

я иллюзии, азарту и надежде.

372

Проснувшись в неосознанной тревоге,

я воду пью, рассеянно курю,

и вовсе я не думаю о Боге,

но с кем-то безусловно говорю.

373

Был я слеп, опрометчив, решителен,

скор и падок на дело и слово;

стыд за прошлое мне утешителен

и для глупостей новых основа.

374

Я давно уже заметил, насколько

человек умом и духом непрочен,

полагаться на себя можно только,

да и то, если признаться, не очень.

375

Из лени, безделья и праздности,

где корни порока гнездятся,

рождаются разные разности,

а в частности – песни родятся.

376

Нигде по сути не был я изгой,

поскольку был не лучше и не хуже,

а то, что я существенно другой,

узналось изнутри, а не снаружи.

377

Человек, обретающий зрелость,

знака свыше не ждёт и не просит;

только личной анархии смелость

в Божий хаос порядок привносит.

378

Жду я мыслей, как мух ожидает паук —

так они бы мне в дело сгодились!

А вчера две глубоких

явились мне вдруг —

очевидно, они заблудились.

379

Сухой букет желаний – вот утрата

из частых по житейскому течению.

Я столького всего хотел когда-то!

А ныне – очень рад неполучению.

380

Я не лучшие, а все потратил годы

на блаженное бездельное томление,

был послушен я велению природы,

ибо лень моя – природное явление.

381

Творец упрямо гнёт эксперимент,

весь мир деля на лагерь и бардак,

и бедствует в борделе импотент,

а в лагере блаженствует мудак.

382

Мне как-то понять повезло,

и в памяти ныне витает,

что деньги тем большее зло,

чем больше нам их не хватает.

383

На то, что вышел из тюрьмы,

на то, что пью не по годам, —

у Бога я беру взаймы,

и оба знаем, что отдам.

384

В ночи на жизнь мою покой

ложится облачным пластом,

он изумительно такой,

каков, быть может, в мире том.

385

Лижут вялые волны былого

зыбкий берег сегодняшних лет,

с хилой злобностью снова и снова

люто плещут в лицо и вослед.

386

Всё пока со мной благополучно,

профилю не стыдно за анфас,

мне с самим собой бывает скучно

только, если спит один из нас.

387

А люблю я сильнее всего,

хоть забава моя не проста —

пощипать мудреца за его

уязвимые спору места.

388

Ни тучки нет на небе чистом,

а мне видна она вполне,

поскольку светлым пессимистом

я воспитал себя во мне.

389

На днях печалясь, невзначай

нашёл я смуты разрешение:

я матом выругал печаль,

и ощутилось облегчение.

390

На будущие беды мне плевать,

предвидеть неизбежное – обидно,

заранее беду переживать —

и глупо, и весьма недальновидно.

391

Насмешливость лелея и храня,

я в жизни стал ей пользоваться реже:

ирония – прекрасная броня,

но хуже проникает воздух свежий.

392

Тёртые, бывалые, кручёные,

много повидавшие на свете,

сделались мы крупные учёные

в том, что знают с детства наши дети.

393

Процессом странствия влеком,

я в путешествие обычно

весь погружаюсь целиком,

а что я вижу – безразлично.

394

Люди нынче жаждут потреблять,

каждый занят миской и лоханкой,

смотрится на фоне этом блядь —

чистой древнегреческой вакханкой.

395

Мне снился сон: бегу в толпе я,

а позади – разлив огней,

там распростёртая Помпея,

и жизнь моя осталась в ней.

396

А если всё заведомо в судьбе,