Николай Москвин - Узелок на память [Фельетоны]

— Ур-р-ра! — прогремела площадь, сполна оценив остроумие старого литейщика.

Что верно, то верно: не пню поклоняются березовские колхозники. Кирпичное производство по болгарскому опыту на берегу Десны наладили. Полтора миллиона штук за сезон выпекают. На скотном дворе не осталось ни единого деревянного строения. Все помещения выложены из кирпича, крыты шифером. Два года назад колхозники отгрохали Дворец культуры, построили «торговую точку» с зеркальными витринами. А вот до бытовых нужд у Пряхина руки не доходили. Текучка, говорит, засасывала. Да, признаться, никто и не спрашивал… Приедут из района: «Как с кампанией?» А кампании на селе, известное дело, круглый год. Заглянет уполномоченный из области, всем поинтересуется, даже насест в курятнике осмотрит, а нет, чтобы попытать, где, дескать, у вас, дорогие товарищи, банька, есть ли прачечная, пекарня. Правда, не каждому колхозу по плечу «бытовая проблема». Что же касается березовского «Маяка», то ему денег не брать взаймы. Два миллиона на текущем счету лежат.

…Зашли как-то после вечерней зорьки к председателю колхоза Стратилат Иванович и Тихон Егорович, поговорили о видах на урожай, побаловались чайком и как бы между прочим подпустили шпильку:

— Вроде хозяин ты, Виктор Васильевич, исправный, а вот баб не любишь!

— Не молод я, земляки, чтобы за ними увиваться, да и жинка у меня строгая!

— Видать, и жинку свою ты не уважаешь. Она, как и все прочие березовские, — и швец, и жнец, и в дуду игрец! Поставь любого мужика в положение женщины! Недели не пройдет — волком взвоет!

— Это куда же вы гнете?

— К пекарне!.. А потом не худо подумать и о банно-прачечном комбинате.

— Э-эх, старики, вашими бы устами да мед пить!.. И так едва управляемся.

— А ежели мы пекарню на себя возьмем?!

— Тоже мне богатыри, Микулы Селяниновичи!.. Да вы с этой стройкой до коммунизма возиться будете!

— Ежели кирпич готовый, за четыре воскресника стены выведем. Комсомольцы все до одного берутся помочь. Мы прикидывали с ними. Приглашали нас третьего дня на свое собрание… Загорелись ребята.

— За кирпичом дело не станет! — с готовностью посулил Пряхин.

— Узнают бабы, что пекарню строим, — тоже выйдут…

— Ладно, ладно, старики! Поддержим!

…И свершилось все, как уговорились. Пекарня обошлась колхозу дешевле, чем омшаник на пасеке. Кирпич сами делали, стены и печи своими руками клали, глину женщины урывками месили. И все больше на общественных началах. Почитай, нет в Березовке человека, который бы не вложил своего труда в эту стройку. И оттого-то сегодня каждый чувствовал себя именинником.

Пряхин перерезал красную ленточку. А Лыков, войдя в роль свадебного генерала, гаркнул:

— Первую в районе колхозную пекарню считаю открытой!

Колхозницы вереницей потянулись осматривать печи, тестомешалки, диковинные формы для выпечки сдоб.

А вечером двое пенсионеров Лаптевых облачились в белоснежные халаты, напялили на головы накрахмаленные колпаки и принялись «творить опару».

…Всякий возраст имеет свои причуды. Если внук седлает дедову палку и скачет на ней, словно на горячем жеребце, то почему бы деду не позволить себе какой-нибудь мальчишеской выходки? Когда старики Лаптевы возвели «мартен», им захотелось собственноручно получить «первую плавку», прежде чем передать печь «эксплуатационникам». Пряхин, как человек обходительный, не стал перечить их капризу.

Прикорнув часок-другой, Лаптевы поднялись и стали затевать тесто для сдобы. Все делали согласно рецептам и предписаниям новейшего издания «Кулинарии».

Тесто взошло и грибом полезло из квашни… Сталевар и машинист вывалили его на стол и начали месить, щедро подсыпая муки. Сначала оно, казалось, прилипало к рукам, а потом загустело. А те все месили и месили…

— В качественной замеске секрет технологии мучных изделий, — с ученым видом знатока поучал Стратилат Иванович своего друга.

— Это я еще от прабабки слышал, царствие ей небесное!

— Ты, Тишка, пошуруй еще разок в печке и выгребай угольки. Твоя это работа, кочегарская. А я сам домешу до кондиции.

Печной под был раскален до такой степени, что на нем вспыхивали багровые протуберанцы. Лаптевы шустро наполнили до краев формы, засунули их в печь и задвинули заслонку. Уставшие от трудов, они закурили. На их ликах обозначилось блаженство.

Прошел час. Глянули в печь. Что за оказия? Хлебы, сдобы, крендели будто сейчас только посажены. Ни тени румянца.