Владимир Надеин - Три карата в одни руки (сборник фельетонов)

А гвоздь вопроса состоит в том, что на плохого хозяйственника сплошь да рядом не только молоток — рука не поднимается, потому что плохой хозяйственник сплошь да рядом бывает хорошим человеком. То есть он не ворует, не пьет, не дерзит начальству, а мысли, которые он высказывает на собраниях, столь ценны, что из них можно выплавлять чистое золото при комнатной температуре.

Ну, сами посудите, что можно было возразить председателю колхоза «Нартан» Ж. Папазову, который ратовал за специализацию, концентрацию и эффективность? И как не поддержать было его инициативы, нацеленной, конкретно говоря, на индюков?

Да, чтобы не забыть. Пять лет тому назад, когда председатель впервые развернул перед своими соратниками блистательную индюшачью перспективу, колхоз «Нартан» шел в лидирующей тропке Чегемского района. На банковском счету звякали свободные деньги, плодился и размножался крупный рогатый скот, и свежий ветер с гор раздувал алые подусники тридцати тысяч колхозных индюков.

На этих-то индюках и рассчитывал председатель взмыть к высотам специализации, концентрации и эффективности.

Идея, значит, была такова: мобилизовать все ресурсы, взять у государства миллионную ссуду и в кратчайший срок соорудить крупное индюшачье общежитие, эдакое диво из стекла и бетона, которое завалит соседние индустриальные центры горами вкусного мяса. И не просто вкусного, по произведенного быстро, дешево и по последнему слову техники.

Идея здоровая. Теперь этой здоровой идеен предстояло по-хозяйски распорядиться в конкретных условиях «Нартана».

Однако конкретность в исполнении Папазова с первых же месяцев приобрела не столько птицеводческий, сколько кавалерийский характер. Решив взять твердыню экономики одним лихим наскоком, Папазов постарался не вспоминать обо всем, о чем колхозному вожаку не грех хоть иногда помнить, — о полеводстве и безнарядных звеньях, о трудовой дисциплине и даже самих индюках. Ведь и безнарядные звенья, и трудолюбивые доярки, и сытые птицы имеются во многих местах, а вот такого отеля для индюков нигде не было.

Поэтому всем, кого смущал рев недоеных коров, председатель отвечал:

— Вы лучше полюбуйтесь, какой мы строим дворец. Красавец! Механизация, автоматизация, паровое отопление! Сам бы жил, да индюков жалко.

— М-да, зданьице намечается приличное. А как корма?

— Было бы паровое отопление — корма найдутся! Сверху пришлют.

— А поголовье? Помещение-то — во! Громадина!

— И индюков сверху подбросят. Свет не без добрых людей. Не допустят, чтобы столько денег зря ухлопали.

— Так ведь не они — вы ухлопали! А что случится, если сверху не подбросят, не добавят, не пришлют?

— Да что вы заладили: если да если! Наше дело перерезать ленточку, а там все образуется.

К моменту торжественного перерезания ленточки у врат воздвигнутого дива финансовое состояние хозяйства достигло той степени безысходности, при которой там, где правит чистоган, уже накладывают на себя руки. Но это там! А здесь, в «Нартане», царила атмосфера бурлящего оптимизма. Клятвенно пообещав выполнить все, что надлежит, и даже чуть больше, к своим рабочим местам стал полностью укомплектованный коллектив индюшачьих хоромов: врач с высшим образованием, инженер с незаконченным, техник по теплотрассам со специальным средним, практик-бригадир, кочегары со сменным режимом функционирования, раздатчики кормов и холители индюшачьего молодняка.

— А теперь введите индюков! — скомандовал председатель.

Распахнулись скрипучие воротца старой и уже обреченной птицефермы. Мимо колхозного актива торжественно прошествовала куцая стайка надменных птиц.

— Всех гоните! В новом здании на всех места хватит!

— А это уже все.

— То есть как? Ведь тридцать тысяч было! Где остальные?

— Так вы же сами говорили, что индюков сверху пришлют. Вот мы и распорядились, чем могли. Которых в Нальчик, на рынок, отослали, которых в Чегем… Сейчас уже не упомнишь… В общем, разлетелись наши индюки…

От «Нартана» до Нальчика — 12 километров, до райцентра — вдвое дольше. Но, как известно, редкий индюк долетит до середины Днепра, который даже в половодье куда уже. Откуда же взялось столько перелетной прыти у двадцати пяти тысяч сугубо сухопутных птиц?

— Ладно! — махнул рукою Ж. Папазов, уклоняясь от неприятных воспоминаний. Зато оставшимся пяти тысячам будет жить просторно и счастливо. И нам тоже, потому что индюк — птица надежная!