Наталья Щерба - Чародольский князь (Ведьмин крест)

Особняк насчитывал три этажа, причем первый, цокольный, был полностью отведен под библиотеку, в которой хранилось немыслимое количество книг: в основном магические (написанные вручную), но были среди них и обычные – преимущественно классическая литература на всех языках. Впоследствии Каве разыскала среди стеллажей огромную секцию удивительных книг: обычные книги, преимущественно фантастические, переписывались на руническом трехстрочье. При особом чтении человек мог воочию увидеть действие, разворачивающееся на страницах книги, словно настоящее кино. Для чтения таких книг в доме госпожи Кары имелся специальный зал, но среди остальных учеников он не пользовался популярностью. Это для Каве было диковинкой – видеть кино, выуженное из ее же мыслечувствующей ленты.

Сама госпожа Кара оказалась необычной и очень загадочной особой. С виду она казалась обычной: худая, подтянутая старушка в строгом черном платье с белым кружевным воротничком и манжетами. С гладкими, прядка к прядке, седыми волосами, уложенными в неизменную высокую прическу, – этакий образец утонченной английской леди преклонных лет.

Но уже с первых минут пребывания в ее доме Татьяна поняла, что имеет дело с настоящей волшебницей. К тому же выяснилось, что госпожа Кара владеет небольшой частной школой: в доме проживало около двух десятков колдунов всех мастей и национальностей, но на занятиях Каве видела лишь семерых – основной круг семьи. Каждый ученик имел отдельную комнату, а ванна и туалет на этаже были общими. Вне зависимости от семейного статуса и успехов в учебе, ученик имел свой круг обязанностей и свои часы уроков с «тетей», как прозывали здесь хозяйку. Остальное время отводилось для самостоятельных занятий в библиотеке, для отдыха или работы в саду.

Вначале Татьяну представили остальным как мисс Каве, дальнюю родственницу госпожи Кары, славянскую ведьму… Конечно, вся семья была заинтригована появлением «не-англичанки», но, несмотря на ее замкнутость и неразговорчивость, к девушке постепенно привыкли, и жизнь в доме потекла своим чередом.

Татьяна вздохнула и перевернулась на живот, уткнувшись носом в мягкую подушку. Неожиданно ее мысли, словно стайка вспугнутых летучих мышей, понеслись к родному краю: а ведь Лешка с первого дня их знакомства называл ее леди… как сглазил! Интересно, увидит ли она этого несносного колдуна хотя бы раз? Правда, этот «раз» вполне может обернуться для нее последним…

Прошел год, и Каве потихоньку начала забывать Алексея Вордака. Госпожа Кара, будто чувствуя неладное, загружала ее учебой настолько, что у девушки не оставалось времени ни на личные дела, ни на воспоминания. Правда, оставался еще Патрик… Каве досадливо поморщилась. После единственного романтического свидания с ним она все чаще стала думать о Лешке. Вероятно, Патрик это почувствовал и… возненавидел? А может, просто отношения между ними стали натянутыми.

Зато ведьмовская наука нравилась Татьяне все больше, пробуждая в ней новые силы, предлагая новые возможности… Многие вещи стали хорошо получаться: ультрапрыжки на огромные расстояния, ориентировка по дорожным клубкам и, конечно, иллюзии.

Обретать силу – всегда хорошо. А быть сильной ведьмой – еще лучше.

Творение иллюзий давалось легко и поэтому превратилось для Каве в самую любимую часть магической науки – конечно, если не вспоминать о мертвом огне луньфаер. Вначале следовало «разбить» мыслью требуемый объект, а после воссоздать его заново, словно картину. Собирать иллюзорные чары – это как рисовать красками на чистом листе бумаги или складывать узор из тысячи пестрых пазлов. Вначале, повинуясь хитрому заклятию, сгущается пространство – бесформенная масса пока еще несуществующей части будущего воплощения. А после волшебник начинает творить наваждение, пользуясь лишь мыслью и силой. Уже после нескольких тренировок Каве с легкостью освоила «иллюзии неодушевленных вещей» – например, заставляла хрустальную вазу изображать собачью будку. А вот с живыми существами оказалось непросто: попробуй сотворить из скачущего зайца плетеную корзинку, когда он, заяц, постоянно скачет!

Каве вспомнила свой первый опыт – корзинку, бегущую на серых мохнатых лапках, – и захихикала. Внезапно ее смех рассыпался по комнате неприятным, дребезжащим эхом, словно оказался неуместным в торжественной тишине глубокой ночи.

Невольно поежившись, она глянула в окно и ахнула: сегодня же полнолуние! Значит, опять луна будет тревожить душу, прогоняя сон, пробуждая тоску по родному краю…