Роберт Асприн - МИФЫ. Корпорация МИФ (сборник)

– Вы спросили. Именно там мы и повстречались.

Таксист снова обратил внимание на дорогу, лихо выводя нас на курс.

– Вы оба облюбовали одну картину?

– Он предложил поддержать половину называемой мной цены, чтобы я мог продолжать борьбу… только шла она не из-за картины. А скорее из-за того, что вы назвали бы литературой.

Теперь я пришел в замешательство.

– Литературой? Но я думал, ты говорил об аукционе живописи.

– Да, но один писатель предложил изобразить кого-нибудь из присутствующих в своей следующей книге. Я знал этого писателя… даже напечатал интервью с ним в одном из моих журналов… и поэтому очень любопытно было посмотреть, как у него получится отобразить меня. Так или иначе, в конечном итоге на торгах остались только мы двое, цены росли весьма круто. Я думал, мне придется сдаться.

– Вот тут-то финансист и предложил поддержать вашу цену?

– В действительности он сперва сделал предложение другому парню. К счастью для меня, тот другой протаскивал свою жену и потому не согласился на сделку. Вот тогда-то Мотылек и обратился ко мне.

– Минуточку, Мотылек?

– Он называл себя так. Даже на деловых карточках. Но как бы там ни было, если бы он не включился в торги, пришлось бы провести пару часов, болтая с сексапильной женушкой какого-то парня, вместо того чтобы…

С этого момента я слушал трепотню Эдвика вполуха. Финансист по имени Мотылек, поддерживающий на аукционах цены, предлагаемые таксистами. Мне не нужно было смотреть на Кальвина, чтобы представить, как джинн театрально закатывает глаза, в которых угадывалось трагическое «я ж тебе говорил». И все-таки чем больше я думал об этом, тем больше укрепился в своей надежде. Этот Мотылек мог оказаться достаточно эксцентричным, чтобы что-то знать об Аазе. Я счел, что тут стоит попробовать.

Как ни странно это может показаться, я нервничал из-за встречи с Мотыльком, как и Эдвик, по его словам, из-за общения с магами. С магами я имел дело не один год и знал, чего ожидать… или, если мой опыт сколь-нибудь значил, чего не ожидать. О финансистах я такого сказать не мог. Я понятия не имел ни во что лезу, ни как себя вести. Я попытался успокоиться, напомнив себе, что этот финансист в прошлом имел дело с Эдвиком и поэтому не мог быть слишком щепетильным. И все же обнаружил, что нервно поправляю свои чары личины, пока таксист звонил из прихожей Мотыльку. Я все еще разъезжал в виде пентюха, но использовал чары личины для улучшения своего гардероба, чтобы выглядеть своим человеком в денежных кругах.

Я зря беспокоился.

Мотылек не воплотил никаких моих заранее составленных представлений или страхов о том, каков должен быть финансист. Прежде всего вместо внушительного кабинета и стен, сплошь увешанных полками с книгами в кожаных переплетах и непонятными таблицами и графиками – как, по моему разумению, надлежало обитать солидному человеку, – он работал у себя на квартире, которая была поменьше моего кабинета, хотя и меблирована с большим вкусом. Да и одет он был небрежно: в брюках спортивного кроя и свитере пастельного цвета, – отчего я в моем тщательно продуманном и осуществленном с помощью чар личины прикиде почувствовал себя крайне неловко. К счастью, его обращение к нам оказалось теплым и дружеским, что несколько ослабило наше напряжение.

– Рад с вами познакомиться… Скив, не так ли? – протянул он руку.

– Да. Я… простите, что нарушаю ваш распорядок…

– Чепуха. Рад помочь. Я сам хозяин и себе, и своему времени. Пожалуйста. Присаживайтесь и чувствуйте себя как дома.

Однако, когда мы уселись, я понял, что не знаю, с чего начать разговор. Но Мотылек смотрел на меня с внимательным ожиданием, и я почувствовал, что обязан что-нибудь сказать.

– М-гм… Эдвик говорит, вы встретились на аукционе произведений искусства?

– Совершенно верно… хотя, признаться, для меня это было скорее прихотью. Эдвик куда более крупный коллекционер и знаток, чем я.

Таксист при этой похвале заметно приосанился.

– Заскочил я туда просто из любопытства. Прослышал, что аукцион пользуется репутацией весьма забавного, прихватил в банке пару тысчонок и отправился посмотреть. Аукционисты меня и в самом деле повеселили, торги шли довольно оживленно, но большая часть предлагавшихся произведений искусства не соответствовала моему декору. Поэтому когда выставили тот предмет…

Я попытался сохранять заинтересованное выражение лица, но мысли мои крутились не вокруг его рассказа. Я все размышлял о той непринужденности, с какой он произнес «прихватил пару тысчонок». Я лицезрел совершенно другого изверга, не такого, как Ааз. Мой старый партнер охотней расстался бы не моргнув глазом с парой пинт собственной крови, но не с золотом.