Наталья Финенко - Жизнь-маскарад

Малкей привлёк внимание своим вопросом. Показывая на письма, я сказала:

-Здесь, говорится о том, что семья Гринфольд — приемная, что даже имя не моё. Кто мой отец — не известно, но то, что он любил Викторию и ребёнка — пропитало все строчки этого письма.

Хранитель подошёл и провёл призрачной рукой по голове, утешая и показывая как ему больно смотреть на мою боль, затем намекнул на шкатулку. Я сквозь слёзы улыбнулась и, шутя, погрозив пальцем, сказала:

-Ну, любопытство, ну, прям как у близнецов. — Затем, вынув обычный ключ, потянулась к замочной скважине. По мере приближение ключ вытягивался и приобретал причудливую форму. Один поворот — щелчок, второй — щелчок, третий поворот и ключ резко втянулся, уколов за палец. Крышка медленно стала открываться. Там лежали несколько видов драгоценных камней, колец, жемчугов, цепочек, диадем, гербовых печатей, брошей. На дне лежали несколько книг в старинном переплёте и ритуальный нож.

-И что мне с этим добром делать? — Прошептала я и, недолго думая, всё высыпала из сундучка.

Последним выпал листок старой бумаги, на котором были изображены несколько картинок. Гербовая печать — дракон позади, впереди зверь, похожий на ягуара и оба в кругу четырёх знаков стихий. Второй рисунок — замок с пятью башенками и вокруг него летают хищные птицы. На третьем рисунке — пара — высокий тёмно-рыжий парень с чёрными глазами, с нежной улыбкой, обнимает серо-зелёно-сине окую блондинку, чей цвет волос, сравним со снегом. На последнем рисунке — ритуальный символ и запись, говорящая о том, что это брачный знак.

-Ну, что ты об этом думаешь, Малкей? — Спросила хранителя. Тот сразу же выдал — «Он из семьи очень древней, где правят власть и сила. Но, вопреки всему, оба влюбились и поженились по древнему обряду. Кстати, этот обряд будет, не рушим и в следующем их возврате душ. И дар твой, пока ещё не раскрытый, от твоего отца и матери. Интересно, что за рода объединились?»

-Может, поспрашивать остальных хранителей? — Спросила я и тут же хранитель недовольно отвернулся. — Малкей, ты не понял. Я думаю, что каждый из вас прибыл из разных мест и, может быть, когда-нибудь или видели, или слышали о них. Пойми, я просто хочу узнать о себе что-нибудь.

«Когда будет восемнадцать тогда и ищи, а сейчас тебе пора спать». — Выдал он и, резко развернувшись, покинул комнату.

Собрав все вещи с покрывала, я уснула. Мне снился полёт на драконе, замок вдали, та влюблённая пара, которая, не отнимая рук, шла навстречу мне. Затем сон резко изменился, потому что некий «субъект» решил меня разбудить. Пора было мне вставать.

________________________________________

Дни, недели, месяцы, годы, они потекли как вода.

Ещё недавно я была несмышленой и всюду влезающею в неприятности девчонкой, а сейчас стала длинноногим всюду пытающимся всё узнать и попробовать подростком. Мадам Блю только качала головой и что-то говорила о том что, почему я не….

Друзей у меня стало больше на два человека — брат и сестра Самуил и Илия Мистринги. Черноволосые и кареглазые, они знали толк в играх, и мы быстро сошлись. Джинна стала более спокойно относиться ко мне и изредка после того, как я пройду, шептала своей подруге Пенелопе: «Куда ей расти и так шпала».

Профессор Марк Долон восхищался моими познаниями в области философии, литературы, политики и истории. Изредка можно было услышать наши крики и возмущения, но как всегда заканчивалось всё хорошо.

Ещё два года и я выйду из этого пансиона самым лучшим, по мнению Долона, философом.

Редко я брала книги из сундучка и пыталась понять, что там написано. Но видно лишь мадам Блю может мне помочь, так как я не понимала ни слова. Мучилась некоторое время, а затем решилась.

Вечером, выписав несколько слов из книг, я поспешила к кабинету директрисы. Меня сопровождала хранитель Мадонна. Она пыталась быстро показать, что произошло за время, пока меня не было на этом этаже. Последней была картинка, как мадам Блю, вместе с мистером Ралинстомом, ночным профессором, вошли в кабинет. Мы приостановились, и я уже заносила руку, когда услышала, как мадам, повысив голос, прикрикнула на профессора, чтоб не трогал меня. Я удивлённо поглядела на Мадонну, а та лишь пожала плечами, мол, она об этом не знает.

-Не беспокойтесь, Патриция, я всего лишь хочу удостовериться, что она Гринфольд, а не Чествурд. А то с каждым разом я в ней вижу черты Риодона.

Я еле успела спрятаться за ширму, когда мимо меня промчался мужчина, а следом за ним мадам. Теперь она говорила на другом языке и много жестикулировала. Она — не вариант. Вынув листки и показав хранителю, спросила, видела ли она такие слова. Внимательно посмотрев их, та радостно замахала головой, а затем, показав печать моего биологического отца, поманила в сторону библиотеки ночных учеников.