Татьяна Форш - Как выйти замуж за Феникса

– Что случилось?

Мужчины тут же как один развернулись к нам, и такие у них были мрачные лица, что я поспешно ретировалась за спину Никиты и уже оттуда мельком их оглядела. Все широкоплечи, невысоки, одеты по-простому. У каждого на поясе широкий нож, а у кого и топор, и почти все светло-русые бородачи.

– Кто такие? – шагнул к нам один и, пытливо разглядывая, выразительно сжал рукоять висевшего на поясе ножа.

– Я – Никита Заречный, – Ник смело встретился с ним взглядом, – а это сестра моя – Васька. Мимо проезжали. Услышали крики.

– Услышали крики и лезете в самое пекло? Ехали бы подобру-поздорову… – все так же неприветливо пробурчал мужчина, но руку убрал.

Ник вежливо улыбнулся:

– Да мы бы и ехали, да закрома пустые, и во фляжке вода закончилась. А тут ваше село. Кто же не знает чистой, сладкой воды Колодцев?

– Да-а-а уж… – тоскливо протянул другой.

– Нет больше той воды! – вздохнул третий.

– А что за беда у вас приключилась? – Ник нахмурился.

Мужчины переглянулись.

– Никто не знает. Да только полсела будто вымерло за пару дней! Люди стали впадать в странный сон. Будто и не сон, а смерть. Да только как хоронить, живых-то?

Ник задумчиво поскреб щеку:

– Живых?

– Да. Говорю же. Хоронить уже собрались, да услышали едва заметный стук сердца. Никто не знает, что за напасть. Люди боятся. Воду не пьют, думают – отравили. А все равно болезнь не отступает.

– А здесь, – мой названый «братец» мотнул головой в сторону дома, – я так понимаю, тоже сегодня кто-то не проснулся?

– Да. У Марьяны. Сынок, – охотно встрял колченогий старик. Притиснувшись поближе, он уже несколько мгновений прислушивался к нашему разговору. – Десятый год от роду пошел.

– А посмотреть? Можно? – Ник сунул мне в руки поводья стоявшего рядом Борьки.

– Это тебе что, балаган? – вдруг вызверились мужчины.

Ник примирительно поднял ладони.

– Ни в коем случае не хотел вас обидеть, но… Я пять лет служил у шамаханских шаманов, а они известные на весь мир целители. Подумал, вдруг смогу помочь?

Мужчины в какой уж раз переглянулись. Боясь показать блеснувшую в глазах надежду, говоривший с нами развернулся и пошел к дому. Не знаю уж, что за шишка он в этой деревне, да только толпа в два счета расступилась, открывая нам дорогу к калитке.

– Борь, подождешь здесь? – шепнула я на ухо коняге.

Тот скосил на меня глаза и только заговорщицки прянул ушами.

Шпион.

В засаде!

Накинув уздечку на колышек забора (на всякий случай), я тоже бросилась в дом. Конечно, похвастаться годами обучения у шаманов я не могла, но любопытство грозило укатать меня не хуже загадочной болезни.

Посыпанная гравием дорожка привела нас к крыльцу. Перемахнув две вышарканные ступеньки, я шмыгнула в приоткрытую дверь и замерла, ослепленная густым сумраком и оглушенная тишиной, царившей в доме. И даже как-то зябко!

Я поежилась. Проморгалась, привыкая к полумраку, покосилась на Ника, замершего посередине единственной комнаты, и с опаской огляделась. Какая-то траурная обстановка… Два окна в единственной комнате занавешены темными шторами. Покрытый половиками пол. В центре квадратный стол. Два стула. За столом сидит женщина. Вся в черном, словно нахохлившаяся галка. У стены две кровати, на одной из них, свернувшись калачиком, лежит ребенок. На мгновение мне показалось, будто он и вправду спит.

Ник отмер, подошел и, сев на краешек, взял мальчонку за руку. Позади меня хлопнула дверь. Я обернулась, разглядывая нашего проводника. В ответ он зыркнул на меня так, что я поспешно отвела глаза, прошагала вперед и остановилась у стола. Женщина даже не посмотрела на меня. Тяготясь молчанием, я едва слышно у нее поинтересовалась:

– А что-нибудь особенное произошло перед тем, как в селе началась эта болезнь?

Та, будто не услышав меня, продолжала сидеть, буравя невидящим взглядом изрезанный стол, зато заговорил мужчина:

– Позавчера к нам в село забрел путник. Высокий, худой. Одетый в черный не то плащ, не то балахон с капюшоном. Попросился на ночлег. Да только хозяева дома, когда его лицо увидели, даже на порог не пустили.

– И у них первых не проснулся ребенок? – Ник поднялся и, не отводя взгляда от говорившего, подошел ко мне.

– Ну почему же ребенок? Хозяин, что не дал ночлега путнику. А потом, как цепная реакция, эта напасть распространилась на все село! – Мужчина скупо вздохнул.

– Что ж… – Ник коротко взглянул на меня и снова посмотрел на него. – Не знаю, кто так решил отомстить вам за негостеприимство, но месть поистине жестокая… Такой эффект дают цветки серебряной лилии, и через несколько недель вы все были бы обречены на медленную смерть, а ваши дома на разграбление. Почистите колодцы и бросьте туда по змееголовнику.