Светлана Юрковская - Оружие древних. Книга первая - Ричкон

–Паугни, Паугни! Что вы все в нем нашли! Отвратительный, слащавый, любящий только свое отражение в… луже. Между прочим, не факт, что ей с ним хорошо будет. Ты же знаешь, что смешанные браки часто заканчиваются плачевно для женской половины. У нас хоть равные будут, никто тебя попрекать не станет, что ты не ровня.

– Да ты что! Что за вздор! Это запрещено. Все знают, что есть закон обязывающей одного ребенка из более успешной семьи брать в жены девушку или выходить замуж за парня из семьи, в которой дела идут не так хорошо.

–Да-да, «для всеобщего равенства и блага, и поднятия благосостояния каждого трудящегося», – процитировала Мишель.

–И что значит: "он ее попрекать не будет"? Будут они жить долго и счастливо… – уплыла в мечты Сонетти.

– Ага, как Пирка у Бура!

–Но, он ее с любовником застукал! Знаешь ли… Такое трудно стерпеть.

–Ты веришь?! А кто любовник? Почему ни один парень или муж чей из деревни не пострадал, ни к кому претензий не было. Скандалов? Даже синяков ни на ком не осталось! А ведь Кур крепкий. Даже очень!

–Ну.., не знаю. Старосте виднее.

–Ага! А сестра в доме Бода. Не знаю, как другие этого не замечают! Он же ее со света сжить хочет!

– Да нууу, скажешь тоже! Просто она в положении. У них что-то не ладится. Хотя… если бы я была на месте нашей старшей сестры, я бы с удовольствием избавилась от такого муженька! А эта от него еще и понесла… Фу! Как с ним вообще в одной кровати спать можно, он же мерзкий! – девочка с презрением засунула два пальца в рот, показывая все свое отношение к данному индивиду.

– А ты синяки у нее на руках видела? – с искаженной от отвращения, при воспоминаниях о муже сестры, моськой спросила Мишель?

– Неееет, – протянула Сонетти. – А почему она или ты маме не скажете?

– И что? И я думаю, мама знает. Я слышала, как они разговаривали, и мама плакала при этом.

– Но так же нельзя… есть же староста.

– Сколько трещать можно!!! Я спать хочу! – вмешалась Ларсен.

– Ц! Опять она!

–Ни одной спокойной даки 2 2 דקה – минута (др.далит) !

***

«Прямая» дорога воистину была просто чудом. Широкая, ровная, и, действительно, производила впечатление абсолютно прямой. Хотя, это было не так. Но ее плавные повороты оставались, практически, не заметны ни для путников, ни для повозок. Дорогу обрамлял густой древний лес. И в самую сильную жару, можно было двигаться по обочине, спасаясь прохладой, веющей из леса. А после полудня ловить тень от вековых высоких сосен и савелов с широкой кроной. Но, идущих, да и ездящих тут давно не было. И те, если и шли, то точно не диву даваться с масштаба и прямоты какой-то там дороги. Пусть и имевшей в давние времена славу торгового пути, по которому и днем и ночью тянулись вереницы разношерстного народу. Кого тут только не было! От мелкой преступной шушары до какого-нибудь королевского сынка, решившего повидать весь свет. Ну, поди, слыхали сказки. А ночью, как красива была дорога ночью! Если взобраться на один из холмов, между которыми и пролегала дорога, то можно было видеть светлую полосу, уходящую от заката до рассвета. На нескольких холмах даже построили ночёвки, в надежде заработать, на желающих полюбоваться на такую красоту. Но, увы, романтики, с «прямой» дороги, встречались редко. Когда – никогда влюбленная пара заглянет… да и те, познакомились в пути, а прибудут в пункт назначения и разбегутся. Все останавливались на обочине. Где-то вдалеке лес резко заканчивался, переходя в безжизненную пустыню. Вид был восхитительный: между зелеными холмами в какой-то момент открывалась удивительная желтая картина совсем другого мира.

Таверны вдоль дороги и слова доброго не стоили, ну да ночку перебиться. Хотя многие ехали целыми караванами и спали просто по очереди. Времени вечно не хватало: ни у торговцев, ни у влюбленных, ни даже у всякого сброда. Все торопились: сделать, выгадать, получить. Спешили жить. Так повелось. «На все свое время, глазом не успеешь моргнуть – прошло, а ты ничегошеньки не успел», – говаривали старики молодым в назидание. И лозунг «спеши жить» стал девизом этого времени. Может, когда-нибудь все переменится, но об этом никто и не думал. Не было возможности остановиться и задуматься. Да что там "задуматься", остановиться на мгновение и посмотреть красоту, мир, людей, которые тебя окружали. Нет. Лишние мысли – это, знаете ли, проблема. Душевные терзания там всякие, так и заболеть можно. А болеть нельзя! Нет времени.

С такими не веселыми мыслями шагала по прямой дороге женщина лет двадцати пяти. Каштановые волосы выбивались из под капюшона. Холодные серые глаза смотрели куда-то вдаль. Некогда пухлые губы потрескались и сжались в прямую, безмолвную линию, лишенную радости и улыбки. Высокий лоб, четкие скулы и длинная шея выдавали в ней благородную кровь. Она шла с пятилетним мальчиком и младенцем на руках. За свою историю дорога повидала разное, и поэтому на женщину особого внимания никто б не обратил, но все же это было необычно. Красивая, высокая, словно породистая кобыла. Да с двумя малышами. Выглядела как нищенка, но с чувством собственного достоинства. Дорожный плащ из дешевой мешковины цвета пыли с широкими рукавами скрывал платье такого же цвета, но из дорогой прочной ткани. На спине на длинных ручках, болталось саше из соломы. На ногах были неприметные серые туфли на вид ветхие и готовые вот-вот развалиться. Но мастера, шьющие для знати, сразу бы узнали кожу ролинга, очень прочную, почти вечную и мягкую в носке. Сейчас такое добро можно было встретить только при дворе. В общем, было в ней что-то не так. Но несколько встретившихся по пути человек, сразу же забыли о ней. У всех свои дела и заботы. Даже изголодавшиеся по женскому телу мужеподобные «капитаны дальнего плавания», как они изволили себя обозначить, после нескольких неудачных попыток пригласить «русалку» в свою «каюту», отстали, хотя сами не понимали почему. Никакие законы не были властны на этой дороге, а значит и наказания никто понести не мог.