Даха Тараторина - Давай поиграем, дракон!

– То есть, вы хотите сказать, что в своём мире занимаетесь определением, кому жить, а кому умирать?

– Ну-у-у, не то чтобы я сама это решаю. Скорее помогаю судьбе принять решение в пользу тех, кто может договориться с ней о цене, – агент и сама удивилась, как красиво завернула обычное «охраняю одних мудаков от других».

– Вы торгуете жизнями?!

– Ну, приятель, не перебарщивай. Работаю личной стражницей, не более того.

– Вы торгуете жизнями, – укоризненно повторил Леонард. – Вы продаёте их тем, у кого больше денег, верно?

– Не говори ерунды! Я не продаю жизни!

– Вы не исправляете мерзавцев, а даёте им возможность творить зло?

– Я не…

– Вы не работаете на мерзавцев?

Очень хотелось с достоинством ответить «нет», очень. Но… Но она работала на мерзавцев. Всё всегда начинается правильно: хорошая девочка или умный мальчик хотят сделать мир лучше. Хорошая девочка или умный мальчик обещают себе, что никогда не станут лицемерами, как их родители, никогда не обидят того, кто слабее, не продадутся за лишнюю монету и не сторгуют великие идеи за повышение к зарплате. Но однажды случается так, что лишняя монета оказывается срочно нужна, потому что сестра переживает неудачную беременность, или чрезмерно заманчива, потому что поездка в Англию – это давняя, ещё со школы, мечта, а тут подвернулся отель за полцены и лететь надо обязательно на следующей неделе. И тогда политика, который нанимает сопровождение на не слишком чистую сделку, оказывается можно понять. У него ведь тоже своя правда. Не такой уж он и мерзавец, а сделка с совестью – это лишь на один раз. Потому что поездка… или сестра – одна и прямо сейчас, а сволочей меньше не становится. Начнём спасать мир со следующего месяца, ага?

Но в следующем месяце найдётся ещё один не совсем мерзавец. И ещё. И ещё. После останется совсем чуть-чуть до повышения и новой машины. А потом… а потом станет плевать, кого ты защищаешь, а на кого направляешь дуло пистолета. Потому что мир всё равно не изменится, а ты тоже хочешь устроиться в нём получше.

И если этот мир не спасти, может, проще сбежать в другой?

– Я работаю на тех, кто платит, – хрипло ответила девушка, на миг отведя взгляд. – И я не намерена за это извиняться.

А хорошие ли люди те, кто нанял её в этот раз? Чем может угрожать целому миру этот тощий, растрёпанный, со светлыми наивными глазами, заучка?

Нет уж. Половина гонорара уплачена. Она никому не причинит вреда, никого не убьёт. Нужно выкрасть эту его научную тайну и вернуться домой. Учёные часто лезут туда, куда нормальному человеку не придёт в голову заглянуть. А потом – раз! – и необратимая мутация или зомби-апокалипсис на носу. И тогда уже главными становятся бойцы, как Пижма. Которые действуют, а не думают.

Леонард разочарованно отвернулся:

– Это ваше право.

Наверняка дальше разговор перестал бы клеиться, но ему и не пришлось. С улицы донёсся отчётливый звон металла и гул встревоженных голосов. Наконец из неразборчивого жужжания выделился единственный зычный крик:

– Выходь на бой, поганое чудище, чтоб те пусто было! Выходь, кому говорят?

Леонард выронил протираемую чашечку и выругался сквозь зубы, когда та, звякнув отбившейся ручкой, укатилась под стол.

– Опять! – горестно опустился он на четвереньки, длинной стеклянной колбой подцепляя пропажу. Освободив беглянку от паутины, он снова торопливо полез её споласкивать, предварительно стукнувшись макушкой о столешницу.

Пижма предпочитала не суетиться и вообще не двигаться с места, не получив достаточно информации:

– Что за шум, а драки нет?

– Это только пока нет, – Леонард вытер мокрые разводы, водрузил кружку на подставку к остальной посуде и, засучив рукава, принялся нашёптывать на артефакт, формой напоминающий амбарный замок. От входа в пещеру донёсся скрежет камня о камень и эхом отвечающее на него разочарованное «фу-у-у!». – Сейчас сами себя накрутят и пойдут на штурм. Будет тебе и драка, и кровь, и переломанные носы: дракон-то не вышел, а кулаки всё ещё чешутся. Так что надо срочно двери запирать. В прошлый раз в отлёте был, так они мне тут всю мебель поломали и стены неприличностями порасписывали.

– Какие грамотные! – восхитилась драконоборцами агент.

– Да нет. Селяне ж. Они с ошибками понаписали, а где не знали, как пишется, схематично, так сказать, изобразили. Я даже того, – Леонард потупил взор, – кое-где ошибки исправил, прежде смывать, а то аж зубы сводило. А пару рисунков оставил на память…