Натали Исупова - Настоящий волшебник

– Дьявол с тобой. Неси фонарь и ключи, разберусь без тебя.

– Только не говорите, Господин, что я вас не предупреждал, – многозначительно заявил гоблин, и скрылся в темноте коридора.

Через четверть часа слуга вернулся и отдал магу затребованные вещи. Гоблин сопел и отворачивался, стараясь не смотреть вслед удаляющемуся хозяину.

Связка, принесенная Ульриком, была огромной. Там были ключи от различных комнат башни, кладовок и погреба, шкафов и сундуков. Фальстааф не раз помянул слугу недобрым словом, пока подобрал нужный ключ. Прежде ему никогда не пришло бы в голову искать ключ от двери. Достаточно было коснуться посохом замка и приказать ему открыться, как любые ворота отворялись перед магом.

Но, наконец, в замок вошел нужный ключ, и дверь распахнулась неожиданно легко, как будто и не плесневела нетронутой десять лет. «Неужели паршивец смазывал и этот замок», – недоумевал Фальстааф.

И все же чародей медлил, прежде чем войти в склеп. Колени у него подгибались против воли, а ключи позвякивали в дрожащих руках. Перед глазами проплывали картины его ученичества. Маэстро не отличался терпимостью к прегрешениям подмастерья и был скор на расправу. «А ведь Ульрик прав, – подумалось вдруг Фальстаафу, – От старика и после смерти можно ожидать всего, что угодно».

Однако чародей сумел совладать с трусостью, стоило ему только представить счастливую рожу Тристана, врывающегося в никем не охраняемый чародейский «бастион». Он ступил в склеп и, посветив по углам фонарем, еле сдержал удивленный вздох.

– Старый мошенник и скряга! Мне оставил лишь жалкие крохи и предпочел унести все за собой в могилу.

Склеп был уставлен канделябрами, которые Фальстааф не преминул зажечь от своего фонаря. Большинство свечей превратились в огарки, как будто их часто зажигали. Вряд ли это делал покойный маг, значит, Ульрик часто наносил ему визиты. Чародей не сомневался, что бывал здесь именно Ульрик, а никто иной. Во-первых, ключи были только у гоблина, во-вторых, остальные просто не посмели бы сунуться в склеп.

– Теперь мне ясно, почему этот пройдоха не пошел со мной. Уверен, он был здесь не для того, чтобы положить на крышку гроба цветы.

Комната была набита всевозможными магическими предметами, среди которых были и бронзовые зеркала судеб и магические кристаллы, кости из полудрагоценных камней и амулеты, кувшины с благовониями и амфоры с пряностями. Различные по ценности металлы лежали в слитках, а самоцветы наполняли узорчатые шкатулки так, что их крышки не закрывались. Фальстааф даже протер глаза, чтобы убедиться, что это не иллюзия. «Мне нечем было заплатить даже маленькому отряду орков, а такие сокровища пропадали здесь. И Ульрик даже словом не обмолвился. Попадись он мне только!»

Маг зачерпнул полную пригоршню сапфиров, залюбовался игрой отблесков пламени на их гранях, и небрежно рассыпал их по полу. Затем он также запустил пальцы в рубины, но передумал. Теперь драгоценности его не спасут. Разве что скинуть их прямо на головы солдат Тристана, чтобы они перегрызли друг другу глотки. Но на это мало надежды – в лагере железная дисциплина.

Взгляд Фальстаафа блуждал от одной вещицы к другой. Посоха старого мага нигде не было видно. Впрочем, гроба он тоже не заметил. Хоть он и присутствовал на торжественной церемонии в дань памяти усопшего, но провожали Маэстро в последний путь лишь приближенные слуги: Ульрик, да Гвидо, последовавший в мир иной вскоре после кончины хозяина. Кто знает, возможно, тело было предано огню и пепел хранится в одной из точеных амфор, стоящих на малахитовом столике. Но Фальстааф сомневался в этом. Посох мага должен быть подле его тела, а сжечь магический жезл глупому гоблину не по силам. Хотя, получилось же сломать свой посох у Фальстаафа, правда, делал он это далеко не намеренно.

Внимание чародея привлек необычный браслет из темного серебра в виде дракона, кусающего собственный хвост. Маленькие зубчики из искристого зеленого авантюрина изображали гребень рептилии, а в каждую чешуйку на «шкуре» было вплавлено зернышко хризопраза или кровавика. Лапы «дракона» имели гиацинтовые коготки. Фальстааф уже было решил, что это обычный оберег, учитывая свойства гиацинта и кровавика – защищать заклинателей от воздействия враждебных духов и хризопраза – средства от зависти и клеветы. Но при дальнейшем рассмотрении браслета, маг изменил свое мнение на его счет. Глаза «ящерки», выполненные из золотистого цитрина казались подернутыми мутноватой пленкой. А этот кристалл издавна считался камнем обманщиков и обострял чувственные ощущения, как любой хрусталь.