Ардмир Мари: Простушка и пастух

– Да… простите.

Я выудила из кармана свою тетрадь. Открыла раздел, заготовленный для оборотня, и принялась за работу. Интуиция подсказывала, что простые шутейки вряд ли сработают. Поэтому я сразу взялась за третий лист заготовок и приступила к прорисовке рун иллюзии. По моей задумке, любвеобильный волк должен был временно приобрести образ набожной монашки. Ничего противозаконного, но… в дни солнцестояния к монахиням пристают все, кто только может. За благословением, за поцелуем удачи, просто за добрым словом, которое они, монахини, по правилам сана обязаны дать всем заблудшим.

– Интересный ход, – похвалил простушку пастух.

И я возгордилась. Однако рано. Ни образ милосердной старушки, ни иллюзия привратницы монастыря не привязались к двуликому. Я использовала руну согласия, я подвязала к плетению руну двойной тишины, а добилась лишь слабого сияния над головой Рейвана. Так что в момент очередного выигрыша оборотень на пару мгновений получил светящийся нимб.

– Вы его в святые решили возвести? – Легас потер подбородок, словно в раздумье над сложной задачкой. – Неожиданно, – сказал он в итоге. – А разве вы не хотели ему отомстить?

Хотела. Очень хотела. Именно поэтому стою сейчас под окном игорного дома, в толще соломы, навоза и в окружении лошадей. Что же делать? Что делать? Опять уйти ни с чем? Но Рейван – это не Иен. Он не одежду мне портил, а самую жизнь. В отчаянии я призвала чернильный дождь. И дождь пришел! На мою горячую голову…

– Виржи, ко мне! – рявкнул маг.

И реальность треснула напополам.

Куда к нему? Меж нами семь шагов, я не умею бегать сквозь живые преграды, в испуге вставшие на дыбы. Но я успеваю сделать единственный шаг, а Легас закрыть меня щитом, затем и еще одним, когда надо мной разразилась настоящая гроза. Гром оглушил, молния ударила у мыска правого ботинка, вгоняя в ужас и меня, и лошадей. В безумии они проломили загон и устремились прочь, я бы тоже сбежала, но щиты не позволили сдвинуться с места, дав в деталях рассмотреть запекшуюся грязь и глубокий след ветвистого зигзага на раскаленных докрасна камнях двора. В воздухе проявились запахи пыли, серы и острой свежести.

Я не заметила, когда оказалась под боком петельщика, но сполна ощутила, как он обнял меня за плечи и потащил прочь от места событий. Или правильнее сказать, с места чуть не случившейся катастрофы?

– К демонам! Э-это ненормально, – через долгую минуту просипела я. Игорный дом скрылся за углом, впереди появилась наводненная народом площадь. – Я грозу не вызывала. Только дождь. Ру-руной призыва. И он не должен был реагировать вот так. Это же подсудное дело… Верите?

Заглянула в черные сейчас глаза задумчивого мага и наивно повторила:

– Так верите или нет? – Мне как-то совсем не хотелось лишиться преподавательской мантии и лицензии рунолога, если он обвинит меня в злоупотреблении. – Легас?

– Верю. Кто следующий? Дагорд? – Лорд отступил на шаг, протянул мне платок. Дал отдышаться и, услышав слова подтверждения, перенес к очередному студу.

С этого момента масштабность моих провалов зашкаливала как никогда. Для Дагорда ан Рага туман шепотков, как я ни старалась, так и не вызвался. Призрачные твари на зов не откликнулись и даже острастки ради издалека не повыли. Студ Гравски на заготовленный портал наступил, будто не заметил. Не перенесся в топь,не получил укусов тамошнего гнуса, не потерял кошелек. Об однофамильцах Уритах первом и втором вспоминать вовсе стыдно, ничего рядом с ними ни взорвалось, ни загорелось. Снаряды тухли, руны стирались, будто проклятые, причем даже у бытовых проклятий. Подземные угри растворились в небытие, так и не приблизившись к студу Азаки. А Кровия Кови легко отмахнулась от печати молчания и от морозной волны. Оба проклятья отступили от вампирши, но не растворились, выбрав новую жертву.

– Щиты! Виржи, поднимите щиты!

Приказ был своевременный, и подчинилась я сразу, однако последняя руна не сработала. Вязь рассыпалась на моих глазах. Затем был удар, слишком сильный для заготовок МСТИ. Я не закладывала такой потенциал, прекрасная зная, что зарядом свыше пяти хомов можно убить или покалечить на всю оставшуюся жизнь. Вопль «Чер Нау…» застыл на онемевших губах. Меня протянуло по земле, сдавило голову, скрутило руки.

– Чер НауАрсын! Чер Нау… – шептала я, не слыша собственных слов.

Опровержение приказа не сработало, лютый холод сквозь кожу просочился в кровь. С одним ударом сердца по телу разлетелись колючие иглы мороза. Я почти потеряла сознание от боли, когда меня за плечи вытащили из ледяного плена.