Екатерина Гардова - Призрак в подарок

— Убью, ложкой сердце выковыряю, только еще подойди ко мне! — напоследок выкрикнула я, и опять не заметила, как удирала со всех ног чья-то тень. Больше крадущихся следом быть не могло.

Однако после дикого ора сдулась, как воздушный шарик, и еле доволокла себя до скамьи. Подняла голову вверх и посмотрела на Луну, такую огромную и величественную. Звезды подмигивают, сплетницы этакие. Уверена, сейчас меня обсуждают, вона как хихикают. Так мерзко-мерзко.

До меня не сразу дошло, что со мною рядом на скамье сидит еще кто-то, и этот кто-то смеется.

— Крафавица, — прошепелявил этот кто-то, и тронул меня за локоть, — пофто так горюешь?

Я неловко повернула голову, которая почему-то начала гудеть, и попыталась сосредоточить свой взгляд на сгорбленной фигуре.

— А вы кто, собственно… это… что? — ну, точно упилась я в стельку.

Голова закружилась, пришлось схватить себя за подбородок, стараясь удержать голову ровно.

— Доченька, говорю, что случилось? — спросили меня снова.

— Почему доченька? Вы кто? — не поняла я.

— Баба Матрена, кто-кто… живу я недалече тут. Обидел кто тебя?

Я тяжко вздохнула, пустила слезу и… блин, короче меня понесло — нажаловалась. Бабуля, лица которой мне никак не удавалось рассмотреть по причине нечеткой фокусировки взгляда, качала сочувствующе головой и охала-ахала.

— Да, мужики и такие попадаются, доченька, да ты не волнуйся… не плачь. Не твой он. Слушай, девонька, а купи у меня домик за городом, а? Я вижу ты при деньгах, а мне ой как надо-о-о-о… больная я совсем, лечиться надо, а денег нетути. Только домик с землей, и все. Купи, а?

Я икнула и кивнула головой.

— Помочь надо, — нахмурилась. — Да только как это… я же кажись того… пьяная. Никак сейчас нельзя, завтра, приходите завтра, и купим. А то как же…

Зевота вдруг напала такая, что глаза стали слипаться.

— Да ты только согласись, милая, скажи да, покупаю, а остальное мы позже обстряпаем. Ну же, милая, соглашайся? Домик двухэтажный, старинный, усадьба раньше была дворянская, да мне в наследство достался, земельки опять же соток пятнадцать будет, а? Соглашайся, тебе сейчас самое то, за город жить уехать, отдохнешь там, сил наберешься, — тараторила бабуля, нагоняя на меня тоску и сонливость.

— А сама… куда потом?

Что-то сквозь алкогольные поры пыталось достучаться до моего мозга, который по деловым вопросам всегда работал исправно, но видимо не в этот раз. Да где ж это видано, вот так, среди ночи, на скамье покупать дом с землей.

— Не волнуйся, мой век короткий… дай Бог, в больничке приберет мою душу… а тебе еще жить да жить, и мужик у тебя будет, — глаза бабули вдруг как-то неестественно сверкнули, заставив меня замереть. — И семья еще сложится, вот увидишь, ты только домик мой купи и все будет отлично.

Пытаясь осмыслить сказанное, едва не свалилась. Меня успели подхватить и прижать к спинке скамьи.

— А была не была… где расписаться? — махнула я рукой.

— Только скажи: да, я согласна стать новой хозяйкой усадьбы князя Рукавишникова, что в Зыбнове. А завтра документы пришлю с нарочным, — и вцепилась в мою руку мертвой хваткой.

Поморщилась от боли, отметив, что бабуля вдруг шепелявость потеряла.

— Бабулечка, до дома проводишь? — устало спросила я. — Не дойду, что-то плохо мне.

— А как же? Провожу, милая, до дома… провожу.

— Ну, ладно, в деревню — это хорошо. Я согласна стать… быть… ик, — забыла что говорила, опустив голову на грудь.

— Деточка, дальше говори — стать новой хозяйкой.

Вскинула голову, собралась с мыслями и кое-как повторила за пожилой дамой: «Согласна стать новой хозяйкой усадьбы князя Рукавишникова, что в Зыбнове».

— Скажи еще: добровольно забираю право распоряжаться всем, что есть в усадьбе, без принуждения и с легким сердцем.

Мне вдруг захотелось в туалет, я встала и пошла в сторону своего дома. Оставалось немного до подъезда, только бы дойти. Бабуля не отставала, придерживая меня за локоток, и настойчиво требовала повторять за нею, что я и делала, лишь бы не отпустила. Упасть, даже в нетрезвом состоянии, было бы позором для меня.

Когда я сказала, все что от меня требовалось, передо мною распахнулась дверь в подъезд и бабуля испарилась. Как я добралась до квартиры, помнила смутно, зато утром стало не до воспоминаний о чем бы то ни было. Где же альказельцер?

Самое странное было после вчерашней вылазки в бар и утреннего похмелье, ибо я в принципе никогда так раньше не напивалась, было то, что я отчетливо помнила весь разговор с той странной старушкой. И каждые пять минут прислушивалась, не зазвонит ли телефон, что бы потребовать старческим голосом явиться в многофункциональный центр госуслуг для регистрации сделки купли-продажи. Хаотично пыталась вспомнить, попивая кофе, сколько же бабуля заломила за развалюху-домик. Но цифры почему-то ускользали от меня. Неужели мы даже о цене не сговорились?