Ксения Эшли - Вальпургиева ночь

Несколько секунд девушка и птица глядели друг на друга. По всем правилам Шанталь первая должна была поприветствовать ворона. Но, во-первых, девушка с самого начала проявила свой норов, не соблюдая традиции клана – например, отказалась жить с остальными членами семьи. А во-вторых, в конце концов, это не она заявилась к Эвклиду нежданно-негаданно.

Скрестив руки на груди, Шанталь гордо вздернула подбородок и стала ждать реакции своего визави.

– Так, так, так. Что я вижу! – тут же отозвался ворон. – Кажется, кто-то ослушался указа королевы и колдует до Вальпургиевой ночи.

При виде ворона Сибила оскалилась и зарычала.

– Тише, – шикнула на нее хозяйка. Не хватало еще, чтобы старый ворон возненавидел ее питомицу.

– Приветствуя тебя в моем доме, – объявила девушка, пропустив мимо ушей едкие слова нежданного гостя. – Что делаешь ты в этих краях?

– Пролетал мимо, – прокаркал Эвклид, не сводя сурового взгляда с ведьмы.

«Да неужели?» – хотелось выкрикнуть Шанталь, но она смолчала. Дом королевы Сгаташ находился далеко от дома девушки. Ясное дело, что подозрительный ворон оказался здесь неслучайно.

– Ну, тогда не буду тебе мешать лететь дальше, – сделала она попытку избавиться от надоедливой птицы.

Но Эвклид не собирался оставлять ее в покое. Он, в свою очередь, склонил голову и деловито кивнул на потухающий костер.

– Да, я летел, – подтвердил он. – Но дым от костра, что ты тут устроила, стоял столбом и не мог не привлечь моего внимания.

– Люди часто разводят огонь…

– Но не в магических целях и вопреки запретам.

Шанталь заскрежетала зубами и сморщила губы в форме куриной гузки.

– В моих действиях нет ничего волшебного.

– Да ну? И ничего подозрительного, кстати, тоже, – из клюва ворона так и сочился яд.

Девушка понимала, что советник Сгаташ специально провоцирует ее на конфликт, но сдержаться все же не сумела.

– Думается мне, Эвклид , – девушка специально не использовала в обращении к важной птице принятое ведьмами «господин советник», чем сильнее раздражала последнего, – что, ты, как помощник ведьм, который служит нашему роду вот уже более трехсот лет, должен был научиться отличать колдовство от неколдовства.

Если бы это могло быть в природе ворона, он побагровел бы от злости.

– Как смеешь ты, полукровка, дерзить мне, ближайшему другу и советнику королевы Сгаташ? – прокаркал разъяренный Эвклид.

Шанталь поняла, что перегнула палку. Куда же делась вся ее прежняя сдержанность, с которой она всегда общалась с вороном?

– Я лишь хотела объяснить, что обряд Весеннего очищения не является магическим, потому я не трачу волшебную силу… – попыталась оправдаться она, но было поздно.

Ворон добился, чего хотел, теперь он обязательно выставит Шанталь перед главной ведьмой в самом худшем свете.

– Интересно, что по этому поводу решит королева Сгаташ? – язвительно прокаркал он. – Я не собирался ей об этом говорить, но ты меня вынудила.

Девушка едва ли поверила ему.

– Более того, – Эвклид сорвался с ветки и захлопал крыльями в воздухе, – ты не только использовала волшебную силу, но и своими действиями могла погубить наш род.

Шанталь удивленно открыла рот, но ворон не дал ей сказать:

– Даже я, сверхзанятой советник, пролетая, заметил дым над лесом, а что подумают обычные жители Маам Кросса? Костер в лесу привлечет их внимание, а ты знаешь, что возвращение семьи на эти земли должно держаться в строжайшем секрете. Своими действиями ты подвергла род Драгонешти опасности!

Девушка так и опешила от его абсурдных обвинений.

– Да при чем тут это? Мало ли людей разводят костер!

– Но только не все они служат великой королеве Сгаташ, если ты вообще понимаешь, что это такое.

– Я… понимаю…

– Отнюдь! – Ворон уже кружился над ее головой. Его когтистые лапы находились в опасной близости от лица Шанталь, и та заставляла себя не морщиться. – Мы долго решали, брать тебя в семью или нет. Лично я изначально был против того, чтобы род Драгонешти был опозорен кровью ублюдка. Твое положение в клане слишком зыбкое, не стоит об этом забывать.

С этими словами он вспорхнул ввысь и стал медленно удаляться прочь от поляны, оставив Шанталь стоять на месте, то сжимая, то разжимая кулаки. Несколько мгновений девушка провела в оцепенении, горько переживая оскорбительные слова, брошенные Эвклидом в ее сторону. Но самым обидным было то, что черный ворон оказался прав. Она в самом деле являлась ублюдком и после смерти матери так и не могла найти себе место в этом мире. Пусть Драгонешти и приняли ее к себе, и Шанталь, истосковавшаяся по людской поддержке, протянула им руки, но с ведьмами своего рода она по-прежнему не чувствовала себя как в семье. А в городе, где ее, как и Сигрит, люди уважали и даже ценили за сверхспособности – к ним в одинокий домик, несмотря на запреты Союза, часто наведывались местные жители, покуда им нужна была колдовская помощь, – но, тем не менее, для них она тоже была чужой.