Ксения Власова - Попаданка на факультете пророчеств

К юбке я пока не привыкла, и мне приходилось контролировать свои движения, чтобы не запутаться в ней и не растянуться с позором на полу.

– Ну что вы, мисс Бартон! – добродушно отмахнулся ректор. – Вызывал, что за слово? Я вас пригласил.

Я растянула губы в вежливой улыбке, и он продолжил:

– Как ваш батюшка? Уже отошел от болезни? А матушка все еще в отъезде?

Шарики в моей голове завертелись с бешеной скоростью. Так быстро я еще не копалась в памяти Амелии.

Мистер Саймон – имя ректора. Вернее, так его величали только в демократичной академии, а за ее пределами – лорд Саймон. Кажется, тот носил титул маркиза, если я правильно разобралась в сложной схеме, подсунутой коварной памятью Амелии.

Хорошо, но это не то! Вспоминай быстрее, ну!

С моих губ сам собой раздался чопорный, достойный выпускницы пансиона Мученицы Анны ответ:

– Благодарю, милорд. Отец выздоровел. От его болезни, слава Единому, не осталось ни следа. Он уже вернулся на службу.

– Какие приятные новости!

Я опустила очи долу и продолжила:

– От матушки недавно пришло письмо. Она гостит у тетушки и надеется вернуться к Рождеству. В ее планах посетить конференцию профессора Шекслера, посвященную новым тенденциям магической медицины.

– Всегда восхищался леди Джейн! Даже замужем она не растеряла своего дара. Ее лечебница – лучшая в столице!

Я сделала вид, что польщена. Память запоздало подкинула картины праздничных ужинов в имении отца Амелии. Почти на всех них присутствовал ректор. Отлично, значит, увольнение мне все же не грозит.

Видимо, посчитав словесную прелюдию оконченной, ректор положил руки на стол и сложил пальцы в замок.

– Мисс Бартон, – серьезно сказал он, – я хотел поговорить с вами о предсказании.

– Но ведь дождь пошел! – возмутилась я.

– Что? – удивился ректор и обернулся, чтобы взглянуть в окно. – Да, и правда. Но речь не о сегодняшнем предсказании. В самом деле, если у вас женское недомогание, могли прямо об этом сказать, а не вымучивать из себя сомнительное пророчество.

Я молча открыла и закрыла рот. Действительно, здесь считалось, что ежемесячное «женское недомогание» может мешать колдовать. Интересно, если это самое недомогание затянется у меня на пару недель или месяцев, это будет сильно подозрительно?

– Я не понимаю, о чем вы, – честно призналась я.

Ректор вздохнул. Видно, тема была неприятной и щекотливой.

– Я о том видении, которым вы поделились со мной пару недель назад. Сразу после… – он сделал паузу, – после смерти мистера Томсона.

Перед глазами снова пронеслась сцена на светском приеме, где мужчина падает на пол, его тело сводит судорогой и оно замирает. Эта яркая картинка сменилась еще более мрачной – той, где умираю уже я.

Но, кажется, Амелия никому не говорила о том, что увидела в видении собственную смерть.

Я посмотрела на ректора, раздумывая над ответом. Тот подбодрил меня.

– Мисс Бартон, у вас невероятно сильный дар, – сказал он, подпустив в голос меду, – скажите, вы не разглядели в магическом шаре лица жертвы? В первый раз вы сказали, что видение было нечетким, но за две недели вас не посещала… более понятная для толкования картинка?

Повисло молчание. Ректор смотрел на меня выжидающе, а я быстро соображала. Амелия по какой-то причине не сказала ему о собственной скорой гибели (вернее уже моей), притом, что ректор – друг ее семьи. Если смолчала она, почему должна довериться я? Меня он в детстве на спине не катал.

– Простите, мистер Саймон, – с притворным огорчением проговорила я и скромно сложила ладони на коленях. – К сожалению, мне нечего добавить к уже сказанному. Преступление совершится повторно, но кто именно станет жертвой, я не знаю.

Ректор крякнул, а затем покачал головой.

– Печально-печально… Простите, что беспокою вас с этим, но полицейское расследование так медленно продвигается, а семья Грифлендов с каждым днем тревожится все сильнее.

Грифленд. Ну конечно! Джеймс Грифленд приходился лорду Томсону племянником. Черт ногу сломит в этой сложной родословной аристократов.

– Мне жаль, что семью Грифлендов постигло такое несчастье, – как и подобает случаю, с достоинством выразила сочувствие я.

– Прекрасная семья, – задумчиво проговорил ректор. – Уже четвертое поколение обучается в стенах нашей академии.

Я вежливо покивала, изображая понимание. Следующие слова ректора заставили мое лицо перекоситься.

– К слову, о них. Мисс Бартон, не могли бы вы проявить снисхождение к мистеру Грифленду? Молодому Джеймсу сейчас непросто. Смерть дяди сильно подействовала на него. А вы жестоко высмеяли его перед всем курсом, – с неодобрением заметил он.