Сергей Кравцов - Полтергейст в Прошмыркине

Трудно сказать, насколько это «заманчивое» предложение прельстило Федю, но только после этого случая все без исключения конверты, даже с намёком на голубой оттенок, он просил вскрывать и прочитывать соседа, колхозного токаря Димку. Тот, будучи завзятым хохмачём, прикольщиком и, просто, шутом гороховым без каких-либо комплексов, мог бы прочесть даже собственный смертный приговор со смехом и прибаутками. Читая даже самое серьёзное из посланий, Димка без конца язвил и ухохатывался…

Прошмыркинские чудеса не оставили равнодушными и политически бесцветные, предпочитающие оставаться «в тени», но, в то же время, очень даже не хилые структуры. На «тайном» (для одной лишь милиции и прокуратуры) кустовом сходняке, который ясным днём состоялся в ресторане «Златой телец» (что в двух шагах от райкома партии и минуте ходьбы от райотдела милиции) рэкетиры, движимые филантропически-альтруистическими настроениями единогласно порешили вычеркнуть фермера Колотушкина из перспективного плана налётов и наездов на текущую пятилетку. Да и какой резон его трясти, если гол, как сокол?

Письмо невесть откуда вынырнувших «коричневых» не имело обратного адреса, зато было обильно оснащено изображениями свастики, виселиц, плетей и топоров на плахе. Доморощенные «наци» в форме прямой и однозначной, как пинок кованого сапога, потребовали от Фёдора немедленно включиться в процесс установления на территории всея Советского Союза «нойе орднунга» и власти их фюреров, истинных арийцев Кривохренова и Дурошлёпова-Пупужаева. В противном случае представители «нордической расы» обещали Колотушкину сразу же после их скорого прихода к власти близкое знакомство с одним из карательных предметов, каковые они взяли на себя труд изобразить. Читая письмо, Федя силился прикинуть – это сколько же классов и с какими оценками закончил его автор, если даже в своём фирменном нацистском приветствии с «хайлем» сделал аж с пять ошибок?!!

Златоглавая церковь в лице пастыря душ мирских отца Артемия, не дождавшись призывного гласа раба Божия Фёдора, решила сама навестить чадо своё возлюбленное, всё ещё не вышедшее из тьмы бесовского атеизма. В знойный полуденный час к белому домику с позеленелой шиферной крышей подкатил, умиротворённо урча мотором, старенький, пегий «Москвич». Раб Божий Фёдор в этот момент, отчаянно матерясь и, костеря на чём свет стоит советское машиностроение, менял у трактора очень некстати треснувший подшипник.

Выйдя из машины, отец Артемий размашисто осенил бездыханную технику крестным знамением, и уже хотел, было, памятуя своё недавнее инженерское прошлое, засучить рукава рясы, дабы оказать практическое содействие страждущему земледельцу. Но именно в этот момент упрямая железяка, как бы, повинуясь силе священного символа, наконец-то дрогнула под очередным ударом молотка, и ещё через минуту ремонт был благополучно закончен.

Благословив вольного хлебопашца, отец Артемий засим окропил святой водой углы его дома, дабы изгнать затаившегося в них диавола. Впрочем, следовало предполагать, что сие действие в некотором роде оказалось дежурной формальностью, ибо икона Георгия Победоносца, которой был отведён в доме традиционный «красный» угол, уже давно, оперативно и качественно выполнила эту архиважную бесогонную миссию.

Далее, между о. Артемием и р.Б. Фёдором состоялась душеспасительная беседа. Начав с тезиса о важности всемерного укрепления устоев веры Православной в среде селян, собеседники постепенно, как-то незаметно, отклонились на более мирские темы. В ходе их разговора всплыл весьма занимательный факт. Оказалось, что в свою студенческую бытность о. Артемий (некогда – просто, Артём) имел удовольствие трудиться на производственной практике в Прошмыркине. А когда доподлинно точно выяснилось, что они с Федей даже немного знакомы, поскольку оба любили посещать танцы в местном клубе, разговор немедленно перешёл в лирико-ностальгическое русло. Это послужило поводом к обоюдному решению «причаститься» во здравие и за упокой общих знакомых.

В тот же час местная, общепризнанная самогонных дел мастерица бабка Акулина (за безбожные цены на первач в определённых кругах именуемая «Акулой»), прослышав о прибытии в деревню духовного лица, опрометью поскакала к усадьбе Колотушкина. Ещё на дольних подступах к дому она услышала доносящееся из окна стройное хоровое пение. Акулина тут же смекнула, что батюшка у Феди правит молебен. Перейдя на степенный шаг, со смиренным видом она направилась к дверям, жаждая удостоиться батюшкина благословения и отпущения грехов, поднакопившихся за истекший квартал.