Анатолий Казьмин - Блин, Кощей!

– Странно это… ага, спасибо. У нас же на Руси яды особо не используют?

– Всяко бывает, – пожал плечами дед, – но в целом прав ты, у нас больше топором рубануть норовят или оглоблей по темечку врезать.

– Может, как раз кто из восточных купцов или слуг их? У китайцев да персов наверняка по ядам опыт большой…

– А им зачем?

– Не знаю. Вот, кстати, деда, во всех детективах сразу говорят: ищи мотив.

– Это как енто?

– Ну, в первую очередь прикинуть надо – кому выгодно.

– О? – Михалыч даже замер на минутку, обдумывая новую идею. – А верно, внучек! Так-так… И какой же заразе выгодно было мой еликсир спереть, а? Хм-м-м… О! Гюнтер!

– Да ну…

– Точно, внучек, он енто, вражина! Он же постоянно возле зеркала прихорашивается, седые волоски выдёргивает, вот и решил свою красоту неописуемую в целости на века сохранить!

– Сомневаюсь, деда. Не похоже это на нашего Гюнтера. Да и не было его во Дворце на момент преступления. Помнишь же – он же с Горынычем улетел.

– Вот своровал моё зелье втихаря и улетел! – категорически заявил дед. – Вертай их обратно сей же час, мы ему допрос по полной программе проведём! Да и Змея поспрошать надо – а вдруг он пособничал злодею ентому Гюнтеру?!

– Ну-у-у… – засомневался я, поддавшись убеждённому тону Михалыча, а потом помотал головой: – Да не, бред. Хорошо-хорошо, оставим Гюнтера пока в подозреваемых, но зацикливаться только на нём не будем.

– И то… Мало ли кому ещё могло моё… Агриппина Падловна! Точно енто она, внучек! Ах ты ж плесень старая! Давеча же тебе говорила мол, замуж собирается, вот и решилась на эдакое злодейство!

– Вот хорошо, что она тебя не слышит, – вздохнул я. – А то был бы у нас сегодня ещё один труп.

– Пиши её в подозреваемые! – заявил дед.

– Ладно, берём на заметку, проверим, но всё равно не верю я…

– Добрый ты, – прищурился дед. – Все у тебя хорошие да безгрешные!

– Ладно, ладно… Только всё равно не верю… О, деда, а может это послы эти вредные прослышали про твоё лекарство, ну и того?..

– Так они же с тобой на крыше в это время были, – усомнился дед. – Хотя проверить не помешало бы. Пиши их тоже в подозреваемые!

– Угу. Наглые такие… Записал. Всё? Деда?.. Ау!

– А? – оторвался от раздумий Михалыч. – А, знаешь, внучек… А вот ты нашему бесу полностью веришь?

– Аристофану?! – поразился я. – Да ты что, дед?!

– Нож, – загнул палец дед. – Их любимое оружие. Конопля опять же. Да и рыба ента – пожрать бесы всегда не дураки.

– Да ему-то твоё зелье зачем? И парня своего он резать не стал бы…

– А может, дело вовсе и не в зелье, внучек. Разругался он со своим бойцом, вот и пришил его тихонько, а для отводу от себя подозрений, лекарство моё и упёр.

– Да ну…

– Пиши! – приказал дед. – Ни одной заразы не упустим, всех в расстрельный список внесём!

– Тебе волю дай, так ты весь дворец под подозрение возьмёшь, вместе со мной.

– А ты, милок, – снова прищурился дед, – где в это время был?

– Да иди ты… Деда, совсем уже, да? Давай всех подряд тогда записывать, а начнём мы с твоей Ягуты к примеру!

– Ягута? – ухмыльнулся Михалыч. – Ягута – нет.

– А чего так? – хмыкнул я. – Дама она в возрасте, стареть, конечно же, не хочет, во Дворец доступ пусть и ограниченный, но имеет, а как знатный натуралист ещё и в ядах прекрасно разбирается.

– Ох ты ж… – дед безвольно опустил руки. – А я ведь верил ей, внучек, а она?..

– Дед… – я покрутил пальцем у виска. – Ты возвращайся к нам в реальность, а? Я тебе просто пример привёл, как каждого заподозрить можно, понятно? Ну, пошутил.

– Шутник, – вздохнул дед. – Ремня бы тебе хорошего, да так врезать, чтобы неделю в больничке провалялся… В больничке! Внучек, в больничке, понимаешь?!

– Чего ещё? – я удивлённо посмотрел на него.

– Енто точно врачиха наша, Лизавета Венеровна! Она и в возрасте и в лекарствах толк знает! Во, вражина, а, Федь?!

– Уф-ф-ф…

– И не фыркай мне тут! Давай, пиши и её!

– Ну деда…

– Пиши, кому сказал!

– Да пишу я, пишу… Успокойся только.

– Ваше Величество, – в Канцелярию зашла Маша. – Вы ещё не оделись?

– О, боги! Что ещё ты придумала?

– Склероз, – кивнула понимающе вампирша, – обострённый постоянным обжорством и врождённым слабоумием.

– Маша!

– Я уже два года как Маша вашими стараниями, мсье Теодор! Собирайтесь, давайте, а то опоздаем.

– Куда?

– Вы и правда забыли или как обычно неумело притворяетесь?

– Деда, укуси её, – попросил я Михалыча.

– Отравлюсь ишо, – подозрительно окинул он Машу взглядом. – Я лучше ей оладиков больше не дам.