Лилия Касмасова - Мои королевские дела

Сеня, дрыгнув ногой, посмотрел вниз – кто-то из девушек подшучивает? Но сквозь лазурную воду он увидел сухую жилистую руку, густо поросшую седым волосом. Рука была сама по себе, она не продолжалась телом, она возникала ниоткуда. И эта рука стала утягивать Сеню на дно. Он закричал от ужаса, уходя в глубину, и в рот ему залилась хлористая вода…

Солнце светило ярко. На лесных полянках цвели белые ромашки и дикие темно-фиолетовые ирисы. Жужжали и стрекотали насекомые. Серый здоровенный заяц высунулся из травы, пошевелил задумчиво бархатными ушами и, заслышав громкий плеск воды, а за ним истошный крик, пустился наутек в кусты.

Плеск и крик раздались из самой дремучей чащи, оттуда, где темным зеркалом раскинулось большое лесное озеро. Старые корявые деревья бросали на него густую тень. Из озера с криком вылетел человек в красных спортивных трусах и улетел в лес. Еще один человек, с длинной белой бородой и в белом одеянии, был на суше, у самой воды. Его в то же время отшвырнуло от воды невидимой волной, он упал навзничь на корни деревьев и не шевелился.

Кафельное дно бассейна вдруг исчезло, и Сеня провалился куда-то в бесконечную толщу воды, и непонятно как оказалось, что эта толща уже не под ногами, а над головой. Какая-то жуткая сила выбросила его в воздух. Он завопил. А потом почувствовал, что падает. И упал в тенистую гущу деревьев, он падал и ветки ломались под ним, и он наконец шлепнулся на землю – на влажную листву.

Сеня открыл глаза. Он лежал на боку. Все тело болело. Кожа местами была содрана до крови. Но обошлось, похоже, без серьезных травм. Сеня повернул голову и увидел над собой узорную зеленую листву на фоне голубого летнего неба. На одной ветке была паутина.

«Я утонул и умер? Это рай?»

«А может, все это сон? Я заснул во время барахтания в воде? От переохлаждения, например?»

Но ссадины горели и давали явственно понять, что он вовсе не бестелесный и все это ему отнюдь не снится.

Что-то тихо шоркнуло за деревом. Сеня сел, едва слышно охнув. Посмотрел в том направлении – на миг в густых ветвях зажглись два зеленых фосфорецирующих фонарика, потом с тем же шорохом исчезли в густой листве – только ветки слегка колыхнулись. Похоже, какой-то зверь. Сеня вскочил, лихорадочно вглядываясь в темно-зеленую гущу листвы.

Но все замерло, лишь слегка подрагивало от легкого летнего ветерка. Вокруг был лес, могучие, раскидистые деревья. В зеленой листве весело плясали солнечные блики.

«Где же я? Как я сюда попал?»

Сеня пошел вперед, пошел наугад, в ту сторону, где, как ему показалось, было больше света. Он шел, оглядывался, прислушивался. Было тепло. Но ногам было больно ступать без обуви – то ветки, то шишки, то непонятно что еще. Сеня пожалел, что не занимался аквааэробикой в кроссовках.

Вскоре лес действительно посветлел и поредел, и вот уже Сеня увидел между деревьями впереди светло-зеленое поле. И тут, на опушке, он так сильно споткнулся обо что-то, что улетел вперед. И снова приземлился на израненные свои локти и колени. Застонав, он поднялся. Посмотрел, обо что это он так – в траве лежал железный шар с шипами. Сеня поднял его – шар оказался весьма тяжелым, и к нему был прикреплен обрывок цепи.

«Как интересно, – подумал Сеня. – Похоже на средневековое оружие».

Сеня подумал, что в квартире этот предмет будет смотреться замечательно, и, может быть, такую вот э-э… что ж это такое – палица? булава? – в общем, может, какой-нибудь его знатный предок дрался с врагами вот такой вот железякой.

Он понес шар, держа его за цепь. А через несколько шагов нашел нечто еще более интересное. А именно – круглый шлем с рогами. Он был слегка покрыт ржавчиной с того бока, который лежал на земле. Сделан был шлем неуклюже, но крепко. Заклепки шли неровным рядом, одни были больше по размеру, другие меньше. Ручная работа, понял Сеня.

«Ролевики тут, что ли, побывали?» – подумал Сеня. И шлем тоже взял. Вряд ли, конечно, кто-то из его предков носил такой: скорее, их враги, тевтонцы какие-нибудь.

Интересно, каково это – носить такой?

Сеня положил шар на землю. Вытряхнул из шлема мусор, протер его ладонью и нацепил на голову. «Они, интересно, под это ведро хоть шапочку трикотажную одевали?.. Хотя в то время не было никаких трикотажных шапочек».

Едва он хотел его снять, как услышал женские голоса впереди. И он побежал к ним. Поле пересекала тропинка, и по ней шли, переговариваясь, две женщины – в длинных темных платьях и в чепцах.