Нина Цуканова - Игры с огнем. Книга 1

– Да руки голыми должны быть! – с нотками раздражения заявил командир. – А то на саван смахивает!

– Да дракон вас подери, вы обалдели! – возмутилась я. – На саван смахивает… Тут не в рубахе моей дело, а в вашей простыне! Между прочим, свадьба раньше считалась символом смерти девушки как молодой девицы, потому и платье белое!.. Отвернитесь все тогда! За приватные танцы с раздеванием мне никто не платил!

Я сняла рубаху, оставшись в одной сорочке, и торопливо обернулась простыней, хоть тепла от нее было, как от индюка молока.

"Фату" я кое-как примотала к голове лентой, оставив красивый кружевной хвост сзади, а на лицо свесив верхнюю часть шторы. По длине она полностью закрывала лицо, а снизу имела прошитый карман для нанизывания на палку.

Закончив с "фатой", я торопливо накинула куртку на покрытые мурашками плечи и выпрямилась.

– Хорошо, – покивал головой командир, придирчиво рассматривая такую красоту. – Только вот штаны под "платьем" плохо смотрятся…

– Точно доплату за раздевание потребую! – с угрозой прорычала я. – Уж не ваши ли слова, что дракон приглядываться не будет?!

"Драконоборцы" тотчас согласились, что штаны под "платьем" смотрятся вполне себе нормально.

Я скинула куртку и подошла к условленному месту. Туман истаивал; меж деревьями по склону он стал уже почти прозрачным.

Небо было чистое, безоблачное. Но воздух еще оставался наполненным утренней дымкой. Восточный склон холма деревья покрывали почти до вершины, отгораживая от нас солнце, поэтому я даже не могла погреться в его лучах. Однако есть в этом и плюс: стрелкам глаза не ослепит…

Было свежо и зябко. Я повела голыми плечами, ежась под холодным дуновением утреннего ветра… Петь полагалось "песню невесты", а тянуло – "песенку чернокнижника".

Ой, ладно, хоспаде. Сейчас спою им их несчастную песню и обратно спать пойду. Делов-то.

Я вздохнула, потирая зябнущие плечи. Быстрее начнем – быстрее закончим. Как там начиналось?..

– На высокой скале берегов океана

Черно-красным цветком отцветает закат.

Омывает вода камня старые раны,

Словно горная твердь, его память крепка.

Там живет царь ветров, зверь, что ужас внушает,

Охраняя границы своих берегов,

Красной бронзы броня его грудь украшает

И жемчужная нить … из людских черепов, – что и говорить, маги прошлого любили всякие замысловатые формулировки.

– Коль судьба моя – Землю покинуть до срока,

Не склоню головы пред своею судьбой,

И, едва познав, с жизнью проститься земною,

Но взамен глотнуть жизни страны грозовой.

И крылатому змею навеки стать данью,

Что бессмертному солнцу огонь подарил,

Землю – добрую мать целовать на прощанье,

Коль он огненный взор на меня обратил.

Что ж, приди же по душу мою молодую,

Неприкаянной дочью меня не оставь,

Забери меня в небо, страну грозовую,

Из которой никак не вернуться назад… – песня, однако, звучит как-то даже чересчур оптимистично… Для девушки, отдаваемой в жертву. Словно та сама желает этого… Какая ирония!

– И быть может тогда ты заполнишь зарею

Мое сердце – прозрачный кусок хрусталя,

И рассыпется в пыль все, что было игрою,

Я теперь неба дочь, до свиданья, Земля".

Песня закончилась. Ничего не произошло. Ветер гулял по тростнику у озера, заставляя туман чуть клубиться. Я обернулась и, взглянув на несостоявшихся "драконоборцев", раскинув руки, крикнула:

– Ну, что я вам говорила?

Лица их, выражающие разочарованное смятение, вдруг резко вытянулись.

Я даже не успела подумать, отчего бы. В эту самую секунду резкий и шумный поток ветра накинул штору мне на лицо, разметав волосы, и через мгновение грудную клетку сжали огромные лапы.

От рывка из легких выдавило весь воздух, и я даже не почувствовала, как из-под ног ушла земля. За мгновение перед глазами пронеслись люди, баллисты и "ловчий лагерь", а следом – и деревья на склоне, и вот только тогда я наконец сумела с хрипом вдохнуть и заорать.

– А-а-а-а-а!!! Стреляйте, придурки!

Видимо, до этого они додумались и без меня. Потому что щелчок я услышала, еще когда набирала воздух перед словом "стреляйте".

Сразу две стрелы прошили воздух; дракон, едва не разжав когти, увернулся от одной, а вторая и так шла безнадежно мимо.