Ева Никольская - Честное волшебное! или Ведьма, кошка и прочие неприятности

А может, не стоит ограничивать ее обязанности работой кухарки и прислуги? Ведь и дураку понятно, на что девчонка рассчитывала, набиваясь к нему в помощницы. Усопших она не боится, как показало испытание уборкой. Желудок тоже вроде у нее крепкий, во всяком случае, зеленела во время наведения чистоты в рабочих помещениях ведьма только поначалу, а потом, как говорится, даже во вкус вошла. Бормотала себе под нос какую-то песенку и трудилась на благо нового работодателя, упорно доказывая, что ей море крови по колено и горы трупов по плечо. Упорная девочка. Эдгард уважал таких.

Положив коробку с гримом на стол рядом с одной из умерших сестриц, мужчина покосился на вторую – ту, что возлежала на каталке чуть поодаль, затем на потолок с ярко горящими лампами, заправленными свежей порцией свели. Так уж получилось, что кухня в доме располагалась как раз над комнатой, где он сейчас находился. И, несмотря на толстые стены и перекрытия, очередной концерт колдующей над плитой ведьмочки был слышен даже здесь. Слава Марне, медведь Джемме на ухо не наступил: голос у нее был довольно приятный, да и ритм она ловила хорошо. Но привыкшему к тишине гробовщику ее песни в стенах похоронного бюро все равно казались несколько… неуместными.

– Позвать или не позвать? – спросил мужчина лежащую на столе покойницу. Та, естественно, промолчала. – Глядишь, будет и от лилового дара польза, – продолжал рассуждать он вслух.

Хотя при таком раскладе девчонка вполне могла прописаться тут навечно, довольная возможностью практиковать полученные в школе ведьм знания на мертвецах. А он не хотел оставлять ее надолго. Он вообще не желал чужого присутствия в его личном храме смерти. Только он… и покойники. Идиллия! А тут бегает по лестницам живое существо в полосатых чулках, песни мурлычет, орудуя шваброй, спину от усердия надрывает… Ну к чему ему это чудо лиловое в доме? Вот приедет его соседка, почтенная Рива Бланш, с континента, куда отправилась ухаживать за захворавшим внуком, и все снова вернется на круги своя. Она будет приносить ему горячую еду дважды в день, раз в неделю наводить порядок в доме, не задавая лишних вопросов и не напевая ничего при этом, а он – щедро оплачивать ее услуги. А пока пожилая дьера в отъезде, выполнять ее обязанности вполне может и ведьмочка.

Поэтому, наверное, он и не выставил Джему за дверь еще ночью. Решил, раз уж судьба послала ему этот подарочек в лиловом гробу, то пусть все идет своим чередом. Девушке, судя по сухому рассказу о сложных отношениях в семье, нужно было место для укрытия, ему – временная домработница. Так что, можно сказать, они нашли друг друга. А когда надобность в Джемме отпадет, Эдгард придумает, как выжить ненужную больше служанку со своей территории, не нарушая при этом рабочий контракт. У каждого есть слабые места, у девочки-выпускницы с лиловыми тараканами в голове тем более. Пока же пусть поет птичка. Эх… а хорошо все-таки поет!

Перестав изучать потолок, мужчина вернулся к ждущим своей очереди покойницам. Просить ведьмочку заняться их внешностью он не станет. Зачем давать ей ложную надежду. А вот зарядить прозрачную пыльцу из лаурита ее чарами, чтобы добавлять в грим, шампуни и кремы, купленные в лавке травников, – это да. Надо же извлекать пользу даже из такого дара, как иллюзии. Улыбка, гостившая на губах брюнета, из благодушной превратилась в мрачную.

Лиловых ведьм дьер Дорэ не любил. Потому что чуть больше десяти лет назад именно из-за особы с таким цветом магии он перестал быть жнецом – собирателем душ и верным служителем Саймы. Но вопреки своей стойкой антипатии к носительницам лилово-черных чулок и остроконечных шляп, недопокойница с топором вызывала скорее легкое любопытство, нежели раздражение. Это ходячее недоразумение слишком сильно отличалось от той ведьмы, знакомство с которой разрушило привычный уклад жнеца, влюбленного в свою профессию. Деятельность гробовщика в мире живых была лишь жалким суррогатом его прошлой жизни. Прошлой… Эдгард вздохнул, присаживаясь на край стола рядом с растрепанной старухой. Он провел рукой по ее белым волосам, словно прикидывая, как лучше их уложить.

Дар, которым обладал дьер Дорэ, был дымчато-серым и… довольно редким. К магам металла гробовщик не имел никакого отношения. Серый цвет их силы больше походил на сталь, чары же магов душ, к которым относился Эдгард, имели бледный голубовато-серый оттенок. Сложный, составной, штучный. Именно такие колдуны могли, доведя до совершенства свои магические способности, стать жнецами. Если, конечно, на них падал выбор Саймы. В обычной же жизни их талант был, мягко говоря, бесполезным, ибо влиял исключительно на призраков, чьи неупокоенные души досаждали живым. Свель, заряженная подобными чарами, отлично отпугивала или, напротив, притягивала полупрозрачных приставал, но… не более того.