Ника Ёрш - Идеальная помощница Растифора

– Вер-рла! – выдал ворон со своего насеста. – Бер-регись!

– Не похожа, – спокойно отмахнулся мужчина, но тут посмотрел мне в глаза и неожиданно заговорил громче, будто я глухая и не очень умная заодно: – Твои ноги – монстры! Слышишь, прыгунья?!

Я с негодованием фыркнула, возмущенная его ко мне обращением и тем, как обозвал мои конечности, да и самой подачей… Однако у левой тапки зашевелились ушки, щекотно коснувшись моей кожи, и все слова вылетели из головы. Посмотрев вниз, взглянула на тапочки. Те покосились на меня.

Правая подмигнула.

Я рвано втянула воздух, подумав, что больше в жизни не назову тапку женским родом. Ну, по крайней мере, точно не этих заек, потому что передо мной явно были мужские особи… Обняв себя за плечи, я собиралась аккуратно снять обувь, когда мужчина заговорил вновь, отвлекая. Теперь голос звучал вкрадчиво и тихо, будто он объяснялся с душевнобольной:

– Откуда ты, прыгунья? – Тот, кого ворон назвал Кайридом, встал напротив нас с тапками, оказавшись выше меня на голову, и добил предположениями: – Здесь замешано проклятье? Или это у тебя с рождения? Твари на ступнях. И проблема с глазами.

Последняя фраза заставила нахмуриться, задумчиво почесать нос и вспомнить, что накрасилась лишь наполовину.

– Лицо у нее стр-рашное, р-рябое! – встряла со своими пятью копейками гадская птица, успевшая уже стать костью в горле. – Не при-рикасайся, Кайр-рид. Не к добр-ру.

Я медленно втянула носом воздух и задержала дыхание, стараясь не скатиться до уровня противного ворона и его хозяина. Они – хамы невоспитанные, но я-то не такая! Я милая и хорошая. Где-то в глубине души. Только бы докопаться дотуда раньше, чем наговорю гадостей…

Стараясь мыслить позитивно и рационально, я примерно поняла, почему эта… нехорошая птица обозвала меня рябой. Да, в ванной освещение не бог весть какое, так что с тональником, похоже, перестаралась. К тому же за два месяца добровольного заточения дома я стала совсем бледной, а у крема был оттенок легкого загара… Да и глаз опять же всего один успела накрасить.

Но обзывать страшной?!

– Прыгунья, отвечай! – Мужчина терял терпение. – Что с конечностями? Они хищники? Или падальщики?

– Смотря какую падаль надо сожрать, – неприветливо ответил правый зайка тапок, успев опередить меня.

Обстановка вокруг резко накалилась.

Кайрид, все еще держащий перед собой черно-оранжевый шарик, неуловимо изменился. На вид остался таким же, но взгляд потяжелел, стал подавлять и пугать.

Я не удержалась и отвернулась, чувствуя, как от слабости подгибаются ноги. Хотела присесть куда-нибудь, но не обнаружила больше ни одного кресла. Лишь стеллажи со множеством заставленных разным хламом полок по стенам, до самого потолка.

Передо мной был лишь стол хозяина помещения, за которым прятался пузатый шкаф.

Разговор больше не клеился, а в голове зашумело от усталости. Страшно захотелось домой, под одеяло, подальше от ненормальных кошмаров вокруг. Давно не чувствовала себя такой угнетенной и подавленной.

– Прыгунья! – В голосе черноволосого послышалась угроза.

– Может, подскажете, как попасть в Москву? – наконец решилась ответить я, все же посмотрев на собеседника, так и стоящего напротив. – Мне бы к ближайшему метро…

– Куда?

На некоторое время наши взгляды схлестнулись: мой – испуганный, и его – удивленный. Затем он моргнул и резко сжал шарик в кулаке. На пол, сквозь его пальцы, сползла чернота, тая на лету.

Я прикусила губу, понимая одно, самое важное: здесь, кажется, не слышали о столице России.

– Спокойно, Адочка, – заговорил левый зайка, на морде которого расплылась умиротворенная улыбка. – То, что он не знает, где Москва, ничего не значит. Посмотри, человек явно не в себе, да и живет с вороной…

Я вяло кивнула. Затем, озаренная новой догадкой, приложила руку ко лбу – нет, жара не было. Покосившись на о-очень хмурого хозяина помещения, уточнила тихо:

– А валерьяночки у вас не будет? Или пустырника?

– Что это?

– Успокоительные.

Мужчина задумался. На его лице мелькнуло подобие эмоций, но он быстро избавился от них, сообщая ледяным тоном:

– Из приводящего в чувство – только пощечина.

– Какой хам! – поразился мой левый зайка.

– Прокуратуру бы сюда, – согласился правый, – и разобраться с этим абьюзером его же методами.

Я пошатнулась. Обернувшись в поисках опоры, увидела кусок ничем не занятой стены и огромное окно, из которого открывался отличный вид на… на…