Любовь Чистякова - В некоторой сказке…

– Магам? Изловить? Да ты совсем сдурел, Еремей! – не унимался Наум. – Я не позволю кормить и поощрять этих прохиндеев! – почти перешел на фальцет, – Сжечь его вместе с логовом! И дело с концом! – хлопнул в ладоши так громко, что сам подпрыгнул.

– Кхм, кхм… так-то у князя дочка того, – с улыбкой толкнул локтем в бок советника вояка, – колдует.

Эти двое друг другу были странными, но друзьями. Душа в душу не жили. Еремей постоянно подтрунивал над советником, тот строил воеводе мелкие пакости. Был еще третий в их компании – придворный чародей Мариус. На людях они с Наумом практически не общались. Зато дома за чаркой чего-нибудь горячительного могли мило брататься и до зари и хрипоты орать матерные частушки под гармошку. Работа такая, пожимали плечами оба. И продолжали плеваться друг в друга при честном народе. Князь в разборки никогда не вмешивался до последнего. Но как только в ход шли кулаки, за шкирки растаскивал друзей в разные стороны.

Четверо знакомы они были с самого детства. Сначала между грядок на деревянных мечах сражались, потом бок о бок выставляли кованные острия против гоблинов в Изумрудной войне. Тогда жители гор решили не платить дань Семидержавью – союзу семи окрестных государств, – и жить самостоятельной жизнью. Правители вприпрыжку побежали подписывать с ними соглашение. Перекрестились, выпили за удачную сделку. И дань брать перестали. Но и слать обозами провизию в бывшую колонию – тоже. Не умеющие ни возделывать земли, ни пасти скот горцы оказались к такому повороту не готовы. Запасы быстро кончились. Есть стало нечего. Семена морковки и пшеницы склевали птицы. Незадачливые отделенцы начали подворывать у приграничных селян, потом в открытую пошли на соседей. Так и завязалась война. Семидержавцы быстро в пух и прах разбили неслаженную армию гоблинов, которые даже командиров себе выбрать без ругани не смогли. Подписали меморандум о возвращении к старому строю. И зажили привычной жизнью. Горцы отсыпали каждому князю по мешку изумрудов, семидержавцы в ответ выслали по эшелону с мешками овощей, зерна, гнали скот на мясо.

Сейчас Мариуса где-то не было. Во всяком случае, он бы точно вставил шпильку или затрещину Науму. Четвертый, стоявший в тени, молчал. Князь же, не обращая внимания на препирательства товарищей, продолжил:

– Мы не знаем, двух самых важных вещей. Во-первых, где логово дракона. Во-вторых, собственно, что ему надо. Наши шпионы не смогли его выследить. Он нападает всегда там, где его не ждут. Не калечит селян, как это делали его предшественники. Не рвет скотину почем зря. Не жжет пашни и дома. Это очень странно. Он либо совсем молодой, либо очень умный и что-то задумал, либо чья-то марионетка. И это нам надо выяснить, прежде чем пытаться его убить.

– Доброслав, – осторожно вставил Наум, когда князь замолчал. – Ну, может, все-таки найдем девицу и отдадим дракону? Ну, вдруг, подействует. Не дураки же совсем были наши предки!

– Хи-хи, – кашлянул в кулак Еремей. – А говоришь, в магию не веришь. – Серьезно продолжил: – Княже, давай попробуем, а? Че терять-то?

– Откуда же у вас столько девиц, чтобы ими разбрасываться? – первый раз подал голос четвертый в плаще. Говорил он явно с каким-то акцентом. И как-то высокомерно что ли.

– Да в том-то и дело, друзья, что нет у нас лишних девиц, – отрезал правитель. – И вообще, что за варварство – ни в чем неповинную девушку отдавать злому ящеру как барашка. Что-то не нашел я в архивах, чтобы наши предки так на самом деле делали. Вот всей толпой на змия – это, да, выходили. Дружину созывали, союзников, на крайний случай – к затерянному советнику обращались. А чтобы девиц отдавать… об этом ни слова ни в одном манускрипте. Так что, Наум, оставь свои бредовые идеи. И предложи уже хоть один нормальный вариант.

Послышался страдальческий вздох.

– Княже, ты действительно, выдашь свою дочь за того, кто победит дракона? – спросил незнакомец.

– Хи-хи, – снова закашлял Еремей.

– Кмхк, ха-ха, – поддакнул ему Наум.

– Ээээ… – смутился Доброслав. – Я постараюсь сделать все, чтобы он ей понравился. Хоть чуть-чуть. Тшш! Да успокойтесь вы! – шикнул князь на друзей. Те уже просто давились от хохота. – Есения своенравная девочка. Добрая, смелая, справедливая, но.. эээ… упертая, – мягко сказал отец. – И заставить ее что-то делать против воли, ни у кого не получится. Да я и пробовать не буду.

– Тогда зачем весь этот сбор? Что на кону?

– А с чего вы все решили, что руку моей родной дочери я променяю на голову какого-то незнакомого ящера?! – Сенька едва не прослезилась, тишком высморкалась в пыльный край гобелена. И снова прислушалась к отцовской речи. – Я не помню, чтобы обещал этого, когда приглашал союзников поохотиться на дракона.