Олег Куратов - Пандемия Ж. Утопия

Алексей Иванович Тартин, вдовец предпенсионного возраста, проснулся в уютной спальне своей квартиры. Одна рука его автоматически нащупала кнопки радиобудильника, запустив едва слышную ласковую сонную музыку, а другая столь же сладко начала гладить бёдра спавшей рядом с ним ничком Катюши. Под аккомпанемент волшебной музыки и тепла желанного женского тела, от лениво-сонной тишины, от тихого спокойствия обстановки он, как это иногда случалось, ощутил звучание благодарного внутреннего откровения, «своей молитвы». Он со скромным удовлетворением в какой уже раз благодарил судьбу, а заодно и себя, за выбранный и состоявшийся пристойный жизненный путь, подходящий к финалу. Армия после школы, журфак МГУ, работа в АПН, затем в достойных СМИ, поездки по всему миру, бесконечное мельтешение и суета застоев, перестроек … Когда он насытился полученными знаниями и опытом, всё это стало казаться ему достаточным, даже слишком. Пенсия была на носу. Один из влиятельных приятелей, хорошо его понимавший, сделал ему, казалось бы, несуразное предложение: с его статусом и образованием всё бросить и работать курьером на особых условиях. Оказалось, в новые времена на работе такого рода (про себя он называл её «серой фельдсвязью») можно было за два-три часа в день весьма прилично заработать без какого-либо начальства и надзорных служб. Особо многого ему по скромности натуры и не требовалось. Это позволило радостно погрузиться в атмосферу полного личного приволья. Он очень любил книги, чтение. Читал он и свободно говорил, кроме родного русского, на английском и испанском, отдавая особое предпочтение последнему. И ещё он обожал женщин. С ранних юных лет он был наделён горячим к ним влечением, а их ответная падкость на его внимание воспринималась им как дар свыше. Время от времени он всерьёз недоумевал: каким образом ему, сыну тихих, флегматичных родителей, выпал жребий столь ненасытного женского пристрастия? Они признавались ему, что острый, особый вкус его объятий был дивен и неповторим.

Под тихий гимн своей благодарной молитвы Алексей стал снова погружаться в приятную дрёму. А ведь сегодня его ждёт ещё одно удовольствие – сегодня в баню… И сладостно, как бы издали, слушал он шелест движений очнувшейся подружки и её тихий шёпот:

– Ну вот, как всё быстро кончилось… Мой сегодня приезжает, надо собираться и бежать. Как не хочется, как с тобой хорошо! Ну-ка, давай-ка на дорожку?! Давай, давай, не ленись!…

Пока она блаженно отдыхала, Алексей встал перед зеркалом: он осмотрел своё жилистое, длинноногое тело, удовлетворённо хмыкнул и лениво, со смаком, потянулся. И в этот момент услышал:

– Ой, господи! Что это у тебя на попе? Сегодня я тебя туда не целовала!

Исхитрившись, он изогнулся, посмотрел в зеркало на свой зад и вздрогнул: прямо посередине левой ягодицы было ярко-красное, круглое, как печать, пятно.

– Что за чёрт? Что это такое? – растерянно пробормотал он.

– И давно оно у тебя? Я вчера не посмотрела…

– Да ничего не было… А впрочем, я мог и не заметить, ведь сзади же.

– И не болит? Не чешется?

– Нет, ничего такого. Вот и на ощупь ничего не чувствую, просто гладкая кожа. И как странно: абсолютно точная окружность, явно искусственного происхождения! Словно метка какая-то, ё-моё!

– А ты ущипни – чувствуешь?

– Да, как обычный щипок. Что за ерунда? На ощупь его как будто нет! Что делать, как ты думаешь? Только не говори: «К врачу!» – ненавижу!

Их охватило неприятное беспокойство. Катя, от рождения истая чистюля (недаром она выбрала профессию фармацевта), нервно засобиралась, а перед уходом попросила его снять халат и вновь внимательно рассмотрела таинственную отметину. После осмотра подозрительно посмотрела ему в глаза, тщательно вымыла руки, и ушла без обычных поцелуев. Алексей снова сбросил халат и замер в виде какого-то огромного дурацкого винта перед зеркалом. Пятно ничем не давало о себе знать, но и не исчезало. Время шло, и надо было собираться в баню.

– Постой-постой! – пробормотал он, – А как же я пойду туда с этим?

Баню наш герой, как настоящий русский человек, посещал с детства, на всех периодах жизни. За последние годы он вошёл в небольшую банную компанию людей, как они сами говорили, «из бывших», то есть из людей отнюдь не рядовых, повидавших жизнь с достаточных высот и глубин. Cтатусу такого «бывшего» он вполне соответствовал.