Мия Мисташ - Ведьма из Чёрного леса

«Любопытство ― это порок» ― шёпот ветра был очень похож на голос матери. Лаис нахмурилась и решила прикусить язык. Она тщательно отмерила один дюйм с помощью линейки химеры и кинула волосок в булькающую воду. Повалил белый пар и скрыл из виду окружающий мир.

***

Отвар кипел и пах не очень вкусно, по мнению Буяна. Он сидел рядом и через равные промежутки времени добавлял очередную травку. Монотонное занятие навевало тоску, его глаза стали узкими и почти закрывались, он даже начал мурчать.

– Не спи, ― сердито проговорил мышь, ― придётся заново варить.

– Да, не сплю я, ― лениво сказал фамильяр и закинул маленький листик душицы в котелок.

В памяти всплыли давние воспоминания. Когда ему исполнилось десять дней, то началось обучение фамильяра. Мать Буяна привела его к ведьме, старой карге. Подопечная матери оставляла впечатление разваливающейся знахарки, из которой чуть ли песок не сыпется. Каждый день она что-нибудь да варила, чем приводила Буяна в пограничное состояние брезгливости и восхищения.

Зелья древней ведьмы ценились. За ними прилетали даже из Красного королевства и платили золотыми монетами.

За славой всегда ходит зависть. Однажды утром к порогу пришла молодая ведьма и вызвала хозяйку на бой. Отказаться было невозможно. В сумрачный час они встретились в последних лучах звезды рассвета и бились, рассекая воздух на метлах. Поединок закончился ночью. Ведьма упала с высоты и больше не поднялась.

Мать Буяна, как и положено фамильяру, пришла на зов подопечной в тринадцать лет, и практически всю жизнь провела с ней. Она плакала кровавыми слезами над умирающей ведьмой, и не переставая мяукала. У него разрывалось сердце от увиденного горя. Когти старой ведьмы так и не пришли в нормальное состояние, и она умерла через несколько часов.

Они пытались сварить зелье жизни, но неудача подстерегла и не позволила приготовить отвар в нужный срок.

Красно-коричневая шкурка матери Буяна покрылась седыми волосками. Она грустно посмотрела на него, облизала мордочку и спрыгнула с окна. Больше он не видел её. Иногда до него доходили слухи об очень умной кошке, которая живёт у людей и нянчится с детьми, но он им не очень верил. Часто мать приходила к нему во снах, сидела рядом и смотрела грустными глазами, порой ругала или вылизывала как в детстве.

***

Дым рассеялся. Лаис вдыхала сладковато-горький запах зелья. Внутри разливалась истома. Желание немедленно кого-нибудь обнять и целовать не отпускало. Она сотворила шедевр. Хотелось возликовать во всю силу лёгких или пуститься в пляс. Сдерживал факт, что она не одна.

Ардан сидел в напряжённой позе и тёмными глазами разглядывал её. От взгляда фейри Лаис покраснела, хотя редко, когда позволяла себе расслабиться. Впервые она разрешила увидеть в ней просто женщину. Ардан встал и только хотел подойти, как раздалось рычание.

На них неслась огромная глыба из меха, острых зубов и красных глаз. Лаис не успела даже вскрикнуть, Ардан уже прыгнул на оборотня. Клубок из шерсти и фейри упал на землю. Твердь под ногами вздрогнула, котелок покачнулся и упал.

Лаис бросилась к зелью, но большая часть уже вытекла. Она схватила маленький пузырёк и перелила в него оставшуюся жидкость.

Визг оборотня раздражал как скрежет по стеклу. Борьба двух существ продолжалась. Большой клубок из двух тел стремительно перемещался по поляне, затаптывая и прижимая к земле цветы. Тяжёлые удары наносились в обе стороны, деревья содрогались. Лаис, в конце концов, надоело это наблюдать.

– Сейчас прокляну вас на сто лет! Будь, что будет! ― в сердцах выкрикнула она, ― лягушки в банке мне не помешают, предсказывать погоду.

Ведьма оборотню не друг и не враг,

а так.

Наступила тревожная тишина. Ардан весь в царапинах и порезах неуклюже встал на ноги. Оборотень зло наблюдал за недавним противником и тяжело дышал.

– Немедленно обращайся в двуногое обличье, иначе я тебя на лысо побрею, ― проговорил угрозу Ардан.

В ответ большой волк лишь зарычал и заискивающе посмотрел на Лаис. Та в свою очередь лишь хмыкнула и задумчиво потёрла подбородок. Выглядел оборотень не очень хорошо. Чёрная шерсть свалялась и падала клочьями, глаза слезились, а морда имела вид многострадальный и недоумевающий.

– Обязательно было появляться таким образом? ― сердито спросила она.

Оборотень заскулил и склонил голову на лапы.

– Вкусно ему пахло, ― насмешливо произнесла Лаис, ― не удержался он, маленький.