Ольга Коротаева - Гром и Молния

– А может, попытаемся прорваться? – с надеждой спросил я, стараясь не замечать, как под длинными пальцами оживает холодный камень, прорастая внутрь скалы темным провалом с исчезающими краями. – Чего-то не очень хочется бросаться в неизвестность.

– Тебе больше нравится броситься навстречу к смерти? – холодно улыбнулась Нарвэ. – Тебе действительно кажется, что смерть наиболее предсказуема?

Я передернулся под проницательным взглядом эльфийки:

– Просто мне кажется, что это равнозначно. Даже не так: неизвестная смерть более страшит, чем известная.

– А еще дроу, – огорченно покачала головой Нарвэ. – Где твоя знаменитая жажда приключений?

Я растерянно пошарил по карманам и сокрушенно ответил:

– Наверное, кончилась. Одолжишь немного?..

– Хе, ты еще скажи, что хочешь осесть, завести семью, пару гномов для полного комплекта и писать мемуары о приключениях юности, – расхохоталась Нарвэ.

– Хорошая идея, – саркастично ухмыльнулся я. – Вот только гномы не кажутся мне сексуально привлекательными, так что не получится у меня привнести новаторство в кровь дроу.

– Скажешь тоже, – нервно передернулась эльфийка. – Я имела в виду, в качестве прислуги их завести…

– Ой, что это? – я попятился от расширяющегося прохода.

Нарвэ резко отдернула руки и с визгом отскочила за мою спину:

– Паук!

– Ну и чего так орать? – скрючилось существо в проходе. – Чего вам вообще понадобилось здесь? Это забытый ход. Эх, если эльфы опять будут шастать по забытым ходам, то куда нам-то деваться?

– А ты кто? – умильно спросил я, любуясь фиолетовым панцирем паукообразного существа, не забывая, впрочем, держаться как можно дальше от него.

– Хвала Тьме, тоже из забытых, – усмехнулось существо. – И мне не очень хочется, чтобы обо мне вспомнили…

– Не вспомнят, – уверенно закивал я. – Мы никому не скажем.

– Конечно, не вспомнят, – зашуршало существо. – И вы уж точно никому ничего не расскажете…

Панцирь паука потемнел и взорвался: слизь фиолетово-бордового оттенка разлетелась по всему помещению, попав и на нашу одежду. Нарвэ завизжала и, судя по бледности, приготовилась упасть в обморок. Меня это не вдохновило, поэтому я ударил девушку по лицу, оставив внушительный красный след на скуле Нарвэ. Кажется, переборщил, но извиняться было не перед кем, так как сам отправил девушку в беспамятство.

– Тьма, – выругался я. – Еще этого не хватало…

– Что за эльф, что призывает тьму? – удивилось существо, замерев в шаге от нас.

– Сам ты эльф, – обиделся я. – Я дроу, разуй глаза, паучара!

– Разул бы, – грустно хмыкнуло существо, – да только нет у меня глаз. Да и не нужны.

– А как определил, кто мы? – удивился я, пристально разглядывая туловище существа, пытаясь определить, какие наросты какую функцию выполняют. Схожесть с пауком ограничивалась мохнатыми лапками и немного брюшком.

– Так вы стоите в начале забытого эльфийского хода, – сделало вывод существо. – И, кстати, раз ты и правда дроу, значит сам определишь, как обезвредить мой яд. У вас, темных, это в крови… Вот и посмотрим, правду ли ты говоришь.

– Яд? – в ужасе прошептала пришедшая было в себя девушка.

Нарве попыталась было отключиться снова, но я отчаянно затряс её за плечи:

– Не вздумай! Мне нужна помощь. Уж не знаю, что там в моей крови, но я не так прилежно изучал науку ядов, чтобы вот так с бухты-барахты найти противоядие!

– Не тряси меня, Гром… – прошипела прикусившая язык эльфийка. – И вообще, я тебе тут не помощник, так как о ядах дроу знаю только то, что от них нет противоядий.

– Почему? – я так удивился, что отпустил плечи Нарве. Девушка, оставшись без поддержки, рухнула на каменный пол.

– Ой, прости, – я рванул было помочь, но отступил под многообещающим и злым взглядом девушки. – К твоему сведению, противоядия есть почти всегда… Точнее есть они всегда, но некоторые были утеряны за ненадобностью…

– Вот-вот, – чему-то обрадовалось существо. – Забытые!

Мы с Нарвэ обменялись мрачными взглядами.

Я осторожно потрогал слизь. Полупрозрачная, она уже стала немного подсыхать. Для одежды оказалась безвредна: никаких дыр и расползающихся прорех я не заметил. Попытавшись отряхнуться, понял, что подзасохшая она прекрасно отстает от ткани, даже не оставляя следов.

Паук замер и с интересом прислушивался к происходящему.

Подковырнув пальцев слизь с одежды Нарвэ, я заметил, что она светлее и не думает подсыхать или отряхиваться с одежды. Более того, она расползалась, пропитывая рубашку девушки насквозь.