Анна Гале - Ведьма? Психолог!

Но сейчас из окна доносится только лёгкий шелест листьев, привычного шума проезжающих неподалёку машин совсем не слышно. Наверное, ещё очень рано, даже мусоровоз не приезжал. Открывать глаза не хотелось. Денёк меня ждёт тот ещё! Пока есть возможность, понежусь в постели, наслаждаясь свежим тихим утром.

– Ку-ку, ку-ку, – послышалось из-за стены.

Молодые соседи, что ли, купили часы с кукушкой? Ребята вроде ходят по барахолкам в поисках ценных вещей, могли и польститься на тикающий домик с птичкой. Я улыбнулась, вслушиваясь в кукование. Восемь, девять, десять… Врут их часы, такого быть не может.

Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… Кукованье продолжалось. Развлекаются соседи, что ли, с утра пораньше, двигая стрелки и заставляя птичку беспрерывно куковать? Я машинально скользнула ладонью по простыне, устраиваясь поудобнее. Пальцы ощутили грубоватую натуральную ткань. Такого постельного белья у меня точно нет. Недавно искала похожее, но так и не нашла: сейчас шьют из других материалов.

Я открыла глаза и тут же проснулась окончательно. Надо мной нависал побеленный неровный потолок – приподнимись, протяни руку и дотронешься. Постельное белье было сероватым, подушка – непривычно большой и набитой то ли пером, то ли пухом, хотя у меня в квартире подушки плоские и не перьевые. Да и потолок должен быть навесной, современный и гораздо выше. Я подкатилась к краю постели. До пола метра полтора, а то и больше. Пол дощатый, прикрыт разноцветными вязаными ковриками. Там, где ковриков нет, виднеются щели между половицами, кое-где – довольно крупные, с два пальца шириной.

Я резко села и тут же приложилась головой о низкий потолок. Из-за стиснутых зубов вырвался стон. Боль оказалась вполне себе настоящей, во сне такой не бывает. Я ошарашенно оглядывалась. Небольшая незнакомая комната заставлена простой деревянной мебелью. Квадратный стол, две табуретки, здоровенный сундук – в таком и я целиком могла бы поместиться. В углу из пола торчит ручка. Стены бревенчатые, гладкие. Из двух маленьких окошек в комнату проникает яркий свет. Я провела рукой по потолку и посмотрела на следы побелки на пальцах. Слишком правдоподобно всё это выглядит для галлюцинации. Ночнушка на мне короткая, с кокетливыми кружавчиками, та самая, в которой я ложилась спать. Никаких других своих вещей я не вижу.

Ну и что происходит? Я осторожно сползла на животе как можно ниже и спрыгнула со странного ложа. Половица тихо скрипнула, когда я мешком плюхнулась на пол. Хорошо хоть не ушиблась. Я подняла взгляд и обомлела. Надо мной во всей красе возвышалась русская печь с полукруглой заслонкой – как на картинках в детских сказках. Я потёрла глаза. Печь не исчезала. Вот, значит, на чём я спала!

За краем печи обнаружилась входная дверь – тоже деревянная, запертая на крепкий брусок-засов. У стены с крюков на потолке свисали две толстые бечёвки. К ним была привязана длинная гладкая палка, на которой восседал здоровенный серый филин, в дерево крепко вцепилась длинные острые когти птицы. Я вздрогнула, увидев изогнутый клюв хищника. На миг промелькнула мысль: «Может, чучело?» Напрасная надежда: глаза птицы были закрыты, но лапы переступили на палке. Даже если филин спит, то не крепко.

В полуобморочном состоянии я отступила к печке. Взгляд опустился ниже. На полу под палкой с дремлющим хищником вылизывался крупный лохматый чёрный кот – не породистый, обычный. Он сидел ко мне спиной и никак не отреагировал на моё появление. Странно, домашние животные обычно сразу замечают нового человека, прячутся или наоборот идут обнюхивать, знакомиться, а кот ведёт себя так, будто меня вообще тут нет.

Я осторожно попятилась к окну. Не разбудить бы опасную птицу! С ней мне совсем не хотелось бы познакомиться.

Из окошка было видно залитую солнечным светом зелёную поляну и обступавшие её старые корявые деревья. Я сильно зажмурилась, досчитала до пяти, всё крепче смыкая веки, а затем открыла глаза. Вокруг ничего не изменилось. Разве что кот перестал вылизываться и повернул ко мне голову. Зелёные глаза скучающе оглядели меня, как привычный предмет обстановки, кот отвернулся.

– Здесь кто-нибудь есть? – тихо позвала я.

– Сколько раз ей твердили: не пей настойку из мухоморов, – проскрипел незнакомый голос. – Теперь вот с печки прыгает, как обезьяна заморская, своих не узнает…

Я огляделась. Никого.

– И не говори, – лениво протянул другой голос. – Нацепила на себя невесть что – стыд и срам просто! Умом, что ли, рехнулась? Откель только взяла такую срамоту?