Энжи Собран - Замуж? Не пойду!

Заинтересовавшие меня цветы росли посреди воды на небольшом черном холмике и выглядели довольно странно. Не сдержав любопытства, полезла к одному из таких цветов, чтобы рассмотреть поближе.

Под ногами что-то дрогнуло, рождая ощущение, что я стою на чем-то зыбком, болотистом, а потом земля подо мной разверзлась, и я начала проваливаться, в зловонную топь. Моментально утонула почти по живот. Стараясь не делать лишних движений, развернулась, легла плашмя, насколько это было возможно. Положив поперёк арбалет, попробовала подтянуться, осторожно вытягивая на поверхность верхнюю часть тела, перемещая центр тяжести с ног на туловище, но одно неосторожное движение и арбалет ушел глубже.

Перестав дергаться, повернула голову, в поисках какого-нибудь деревца или палки, чтобы ухватиться, но, как назло, поблизости ничего не было.

– Хварта, хватайся!

Рядом со мной упало длинное бревно. Сделав резкий выпад, ухватилась за него. Меня потянули. Ощутила, как с громким чавканьем неохотно высвободила мои ноги гиблая трясина, и поползла по-пластунски. Меня подхватили за плечи и выдернули на сушу. Подняла глаза на спасителя и облегченно выдохнула. Кажись, я только что избавилась от недомужа – мне вернули долг жизни.

– Ты, что, хварта, не знаешь, что красты цветут только на трясине?

– Спасибо, – пробормотала я, стаскивая с себя рюкзак и мокрые вещи, а потом, ухмыльнувшись, добавила, – что просветил. И поздравляю, теперь не нужно жениться на полукровке. Ты свободен от обязательств!

С чистого безоблачного неба на меня полилась вода, смывая грязь, а несколько минут спустя подул легкий ветерок, и я уже опять была чистой и сухой. Посмотрела удивленно на своего благодетеля:

– Благодарю, – пробормотала и потянула за веревочку, вытягивая арбалет.

Достав пачку влажных салфеток, вытерла любимое оружие и рюкзак. И кинув последний взгляд на коварные цветы, отправилась в путь.

– Ты хоть пользоваться им умеешь? – спросил меня мой преследователь, кидая цепкий взгляд на мое оружие.

Скривилась. Я всерьез рассчитывала на то, что этот надоеда от меня теперь отстанет, а он все еще плетется следом.

– Хочешь побыть мишенью и проверить? – колко поинтересовалась, оборачиваясь на голос.

– Меня зовут Анддендаар дес эрг Джанлуси, – с легким поклоном представился мне вдруг парень.

– Ибби, – как можно вежливее ответила я, стараясь повторить его имя, чтобы запомнить. Но сбилась уже на первом слоге.

– Ибби и…? – ожидая продолжения, вопросительно взлетели темные брови моего спутника.

– Ибби и все, – решение об имени я приняла еще ночью, сидя на дереве. Почему-то быть Изабеллой Фетисовой в этом мире не хотелось, Бель же я решила приберечь только для Ника, а для остальных стану Ибби. С фамилией вопрос же решить собиралась с Ником, но так и не обсудила это момент, уж слишком шокировало меня мое почти замужество.

– Куда вы направляетесь, Ибби? – решил устроить мне допрос этот Анден.

– Туда, – неопределенно махнула рукой я в нужную сторону.

– Разрешите вас проводить?

От этой неожиданно возникшей церемонности захотелось скрипнуть зубами, но делать этого не стала. Хочет вежливо и на «вы», будет ему на «вы». Быстрей бы уже от него избавиться.

– Только, если у вас нет никаких срочных дел, и это не составит вам труда, ваше благородие, – аж язык свело от вычурности этой простой фразы.

Похоже, избавляться от этого навязчивого типа гиблое дело.

«Ник, ты мне срочно нужен! Когда уже ты меня найдешь?» – кинула я мысленный призыв своему вечному визави и наткнулась на глухую стену.

***

В тишине и молчании мы пошли вдоль реки. Присутствие этого навязчивого знакомого выводило меня из себя и дарило странное ощущение защищенности. Мажористый и бесцеремонный. Знаю я таких. Сама могла бы быть в их компании, только никогда не считала, что деньги, власть и обстоятельства рождения дают право быть хозяином жизни. И не чье-нибудь, а моей. Снисходительные улыбочки и ухмылки, бросаемые периодически в мою сторону, раздражали, вызывая желание надавать тумаков или, в крайнем случае, устроить спаринг. Не привыкла я, чтобы на меня смотрели так высокомерно, так будто имеют превосходство надо мной. А эти раздевающие взгляды, фамильярные шуточки вообще верх наглости. Терпеть такое не могу.

Пока шла и крутила это все в голове, стала напоминать себе паровой котел: дотронься, скажи хоть слово – взорвусь, и мало не покажется, кто не спрятался, я не виновата, он сам пришел. При этом чем больше эмоций кипело в душе, тем более уравновешенной и спокойной я становилась внешне. Не к месту вспомнилось, как в классе пятом, выступая на школьном семинаре перед высокой комиссией из министерства, получила от директора характеристику: «А Белла, тут и говорить нечего – железная леди». Пришла домой вся зареванная и в слезах, ну никак не улыбалась мне роль Маргарет Тетчер. А вернувшись домой, услышала от отца рассказ о возникновении прозвища и посмотрела на это совершенно по-другому: если она смогла сделать из подколки, которой ее хотели уколоть и обидеть, огромный комплимент, то и я так смогу.