Ольга Ярошинская - Как приготовить дракона

– Ссыльного? – возмутилась я. – Преступника? А вдруг он перережет мне горло во сне, или еще чего похуже!

– Стал бы я селить к тебе убийцу, как считаешь? – рассердился городничий. – Я ж тебя люблю как родную дочь!

Я посмотрела на него с иронией, и он исправился:

– Ладно, Мэриан я люблю несравнимо больше, но ты мне тоже дорога. Никто так не готовит пироги с перепелами, и если тебе однажды перережут горло во сне, или еще чего похуже, то я буду очень горевать.

– Верю, – буркнула я.

– Он какую-то дуэль затеял, – пояснил городничий. – И даже не убил того, второго, а только ранил, но Владыка рассердился и сослал его к нам. Не преступник, а одно название.

Я задумчиво протерла стойку, хотя та и так блестела. Конечно, можно взять постояльца. Наверху есть комнаты, которые обычно пустуют, потому что сюда, в Лоханки, ездить особо не зачем.

– Куда еще мне его селить? – продолжил наседать городничий.

– К себе, – предложила я. – Поближе к Мэриан. Вдруг и правда женится.

– Неприлично, – сурово отрезал он, а мы с реном Фейрехом многозначительно переглянулись.

Мэриан не обременяли строгие моральные принципы, и во всех Лоханках только ее папаша об этом не знал.

– И надолго к нам этот рен Гарольд как-его-там? – поинтересовалась я и, забрав пустую чашку у городничего, ополоснула ее под краном.

– Гарольд Шпифонтейн, – исправил городничий. – И не рен, а герен. На месяц всего.

Чашка выскользнула из моих рук и чудом не разбилась, грохнувшись в раковину.

– Он из исконных? – уточнила я, еще не веря своему счастью, а рен Фейрех насупился.

– А то! – подтвердил городничий с такой гордостью, будто это в нем текла древняя кровь. – Знаешь, кто он? Лучше сядь, или крепче держись за стойку. Готова?

– Не томите, – попросила я.

– Дракон, – с придыханием произнес он, выпучив глаза.

Расплывшись в улыбке, я перевела взгляд на рена Фейреха.

– Исконный вассал Владыки, – медленно сказала я. – В Лоханках. Теперь я могу получить звезду. Три звезды!

– Не спеши так, – проворчал рен Фейрех и повернулся к городничему. – На сколько его к вам, говоришь, сослали? На месяц? Золотой реестр едален обновляется через два. К этому моменту твой дракон уже улетит назад в столицу, милая Кэти. Увы и ах.

Он сгреб оставшиеся крендельки и, закинув парочку в рот, пошел к выходу.

– А если он останется здесь? – выкрикнула я ему в спину.

– В Лоханках? – фыркнул рен Фейрех, обернувшись у двери. – Тогда он точно с прибабахом.

Дверь за ним захлопнулась, а я повернулась к городничему.

– Всего месяц, – вздохнул тот. – Не мог натворить чего посерьезнее? Или уж прикончить того несчастного, да простят меня боги. Вряд ли фабрику успеем. А охоту можно, как думаешь?

– Можно, – кивнула я, думая о другом.

Бросив салфетку, я обогнула стойку и, выйдя из таверны и запрокинув голову, уставилась на вывеску. Я самолично освежила краску с месяц назад, и единорог, вставший на дыбы, был белым, как облачко. Звезду можно прикрепить под копытами. Или лучше под хвост? Не так поймут… В гриву? Уперев руки в бока, я придирчиво рассматривала единорога. Да, в гриву вроде неплохо.

Пусть герена Гарольда Шпифонтейна сослали всего на месяц, но можно попытаться сделать так, чтобы он полюбил Лоханки всей душой. И тогда после окончания ссылки он останется здесь навсегда.

***

Карета тряслась по проселочной дороге, и Гарри проклинал каждую кочку. Сиденья были жесткие, экипаж – ноги не вытянешь, вдобавок через маленькое окошко впереди несло перегаром кучера.

Хотелось вырваться из этой трясущейся клетушки, расправить крылья и взлететь в хмурое серое небо, похожее на рыхлую комковатую кашу, вспороть мокрые облака, устремившись в лазурную высь. Гарри повел плечами, унимая привычный зуд в лопатках, и уставился вдаль.

Глупо получилось. Петер, конечно, зарвался, подшучивая над ним на том пиру. Но, по-хорошему, Гарри должен был посмеяться вместе со всеми. Нет же, взыграла фамильная гордость или, скорее, спесь, и он потребовал удовлетворения, сделав только хуже. Теперь всем ясно, что в каждой шутке есть доля правды, и слова Петера стали повторять на каждом углу. К счастью, Гарри к дуэли уже поостыл и поэтому не стал убивать нахала, лишь слегка задев плечо. И вот Петер будет хвастаться перед дамами свежей повязкой, а ему, Гарольду, придется целый месяц томиться в какой-то глуши с дурацким названием, которое вечно вылетало у него из головы.

– Скоро уже эти Корытца? – нетерпеливо спросил он у кучера.