Лилла Сомн - Песня Орри. Часть 0. Вся жизнь как прелюдия

– Я… спасибо за заботу, но просто не выдержало нагрузки.

– Именно. То, что у тебя много сил и терпения не означает, что ты предназначен для заколачивания уймы денег. Ты можешь, но незачем. Силы заканчиваются. Жизнь заканчивается.

– И потому я должно нести свет… Иначе зачем всё это? Логично же?

Вздохнув, Орри, кряхтя и с неохотой встала, с сомнением глядя на свою сумку.

– Ты должен отдохнуть, вот что… Иначе принесёшь сюда гнусы знают что… Усталость. Уныние. Безысходность. Дисгармонию во всех отношениях. То, что делаю я. Вот только аудитория моя, по счастью, невелика. А тебе стоит быть повнимательнее. Вот, что я хочу сказать.

"И всё равно это бесполезно. Этот прозрачный типчик твёрдо решил убиться о свою работу. Неважно, какие у него мотивы. Поболтать он не против, но не более. У меня нет цели спасать его и мир и нести свет. Это доводит несусветов до больничной палаты. Даже молодых и крепких. Не мешай ему убиваться о мир по своему выбору, мы все это делаем. Иди с миром сама. Он славный, да. Милый, наивный беспомощный… Не вини себя. Ты сделала всё, что могла."

– До… завтра? – неуверенно поинтересовалось существо?

– До завтра. – сама не зная почему подтвердила Орри.

Надо будет завтра сходить в библиотеку… За словарём для Лито. Разумеется. Орри прищурилась, улыбнувшись от удовольствия. В библиотеку… Вдруг там даже появились новые книги! Давненько ж орка там не была… А зря. Прогулки и чтение всегда приводили её в порядок. И если жизнь вдруг начинала казаться болотом – можно было с уверенностью сказать, что она давно не гуляла или не читала.

Даааа… вот как придёт после рабочего дня, и как сгребёт все новые книги столицы и… позабудет обо всём! О работе. О жизни. И о Лито. И пусть он дожидается своих, чтобы ангелы сами развлекали своего великовозрастного дитятю…

Принести словарь. И только. Никаких душеспасительных лекций. Она и себя спасти не может. У неё у самой не жизнь – а мечта. Тоже мне. Несусвет.

«Баба Орри стара и сама зачитана до рваного корешка собственной жизнью».

Подумала орчиха, заходя из большого уже тёмного пространства со звёздами и воздухом в просторный, с высокими потолками в коридорах – для себя семейство строителей постаралось на славу. Барак, с запахами тёткиных супов, сушащихся дядькиных халатов, скрипами дверей и душноватым теплом. Она прошла по коридору к своей двери, привычными движениями спокойно и ловко уворачиваясь от бесконечных племянников, уже равнодушно и практически без былой тени отвращения на лице, быстро открыла замок ключом и под взглядами пары десятков любопытных глаз, проскользнула к себе в комнату.

Орка села на диван-кровать и укуталась в любимый старый пледик, как будто тот мог защитить её от происходящего снаружи и в её жизни и возблагодарила его и защитный замок. Уже хотя бы не понадобилось ни на кого орать. Никого пинать, лупить сумкой и выгонять из комнаты. И разбираться потом с пришедшими на крики и оры, выслушивая не новые упрёки в эгоизме, звучащие каждый раз, когда что-то шло не по задуманному сценарию кого-то из родни, и странном извращении – что она там такое скрывает в этой своей комнате? И почему прячется сама? Однажды она ответила на этот вопрос, проведя общую экскурсию в свою комнату и показав, что нет там ничего экстраординарного. Что, похоже, озадачило семью ещё больше. Как им объяснить, что из секретного в комнате есть только она сама.

Вспомнив об этом, орка улыбнулась и приосанилась. Репутация Орри ныне успешно работала на неё. Психованная старая тётка со странностями. Лестно и прелестно. Уберегает от проявлений излишнего любопытства. Со всем можно справиться и со всеми иметь дело, если в тебе нет страха. Как они и говорили сейсвет с Лито. Настойчивость и невозмутимость в отстаивании своего. Тогда многое из того, что ты делаешь, принимается как должное, не вызывая вопросов. Страха у старой Орри было уже не так много. Усталость, горечь, обида… но не страх. Бывший её закадычным приятелем всю её взрослую жизнь, он стал куда-то отлучаться, а потом и вовсе исчез, по мере того как на голове появлялось всё больше седых прядей, суставы превращались в ноющие на перемену погоды шишки, а дорожную сумку приходилось перекидывать через плечо с поправкой на растущий горбик. Жизнь потихоньку готовилась покинуть Орри, но вместе с осознанием этого уходил и ложный страх, и ложная скромность. Чего бабке уже делить с этим миром и новым поколением, чей путь неуверенности, страха и попыток вписаться в культивирующую его структуру только начинался. Орри была уже старовата для этих игр.