Афанасий Курчуганов - Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера

Я отдал честь, громко крикнул «есть», развернулся и строевым шагом пошёл в расположение. Про себя думаю (где-то здесь за мной наблюдают мои полуротные) будем играть спектакль. Марширую, бубню сам себе команды.

– Ать два, ать два, на право, ать два.

И так далее. За углом, наконец то, на встречу мне выскочили два моих полуротных. Я остановился, отдал честь. И заорал.

– Ваше благородие….

– Тише, не надо доклада.

Я делаю вид, что дрожу в коленках и нервно глазом дёргаю. Надо же показать, что не зря полуротные командира бояться, вон как старшина, старый вояка, перепугался. Я-то уже участвовал, по их мнению, в боях, бунты подавлял, а они нет.

– Что он спрашивал?

– Что спрашивал – не помню. Уж очень, их благородие, грозен. До сих пор отойти не могу. Коленки дрожат. Но отвечал я всё как есть честно и без утайки. А ещё, их благородие приказали мне проверить ротное имущество на предмет ремонта, разрешите выполнять?

– Выполняй!

И я побежал. Пусть видят какой монстр над ними теперь властвует.

С ротным имуществом было всё в порядке, я это знал, я готовился к этому походу уже давно. А вот потренироваться, выступать в течении нескольких минут, стоило.

– Рота тревога!!! Срочная передислокация!!! Вы четверо, запрягать лошадей, первый десяток – грузить мешки с овсом, крупой и сухарями в телеги. Второй десяток берёт фузеи первого десятка, и выходит строиться.

Чего-то хреново получается, сутолока и ненужная суета.

– Отставить, всё возвращаем на исходную. А я, чего, не сказал, что тревога учебная? Дак вот говорю. Тревога учебная, ни куда мы не передислоцируемся, но ведь уметь мы это должны! Сидим на одном месте уже несколько лет. Давайте сделаем так, первыми вооружаются и экипируются первый, второй, третий десяток, четвёртый, пятый, шестой, вслед за ними. Затем, первые три десятка отдают свою экипировку вторым трём десяткам, и запоминайте кто кому отдал, и кто у кого взял. Что б никто ничего не потерял. Далее первые два десятка хватают мешки с припасом, а третий десяток бежит запрягать лошадей.

Попробовали, опять неувязачка, мешки с припасом большими оказались. В одного тащить тяжело, а вдвоем неудобно. Разделили каждый на три части. Дело пошло. Решили, что амуницию свою никто никому отдавать не будет, а прямо так полностью вооружённые и экипированные схватят по мешку малому и в телегу, и тут же в строй, ждать дальнейших указаний. Потренировались, уложились в норматив, мной придуманный, сделали круг по части, и дальше по расписанию. Из окна канцелярии за нами наблюдал капитан и довольно ухмылялся.

На следующее утро сразу после завтрака, я промаршировал от самой казармы до канцелярии, и далее по коридору до кабинета. Постучал, дождался приглашения, вошёл и доложил, как положено.

– Ты чего это вчера вытворял?

– Вы насчёт тренировки спрашиваете?

– Нет, с тренировкой как раз дело понятное. А вот почему ты строевым шагом от меня до самой казармы гарцевал?

– Я и сегодня от казармы до вас строевым гарцевал. Пусть все видят, какой вы суровый начальник. Запугали бедного меня до мокрых штанов. Это я для полуротных комедь ломаю.

– Я почему-то так и подумал, ну убедится то надо было.

– Садись, надо ещё кое, что обсудить. Ты, как погляжу, парень далеко не простой. Что ещё о предстоящей войне думаешь?

– Это будет странная война. Мы будем стоять возле западных границ и ждать пока Фридрих разделается с очередным противником, или поляками или с селезцами. Можно было бы ему в тыл ударить. Но тогда мы всю европейскую политику нарушим и Фридриха очень ослабим. Будем ждать, пока он сам не нападёт. А вот в этом ему стоит помочь. Но так что бы он напал, когда нам это нужно.

– И как это сделать?

– Спровоцировать, пробраться к нему в лагерь и вырезать с десяток офицеров.

– Иж ты – офицеров, а почему не самого Фридриха?

– Его нельзя, он помазанник божий! Фигура не прикосновенная. Да и без него Пруссия опять станет слабой и перестанет быть противовесом. Надо так пощекотать не много. С десяток командиров рот, а если утром не попрут в атаку, то пару полковников, да ещё полковые кассы стырить. Вынудить их напасть, когда нам это нужно, когда мы будем наиболее готовы к нападению.

– Повторяешься. А почему солдат не вырезать. Ведь против убиения офицеров наши дворяне возмутятся. У нас половина командиров из немцев да англов.

– А солдат убивать тщетно, из-за солдат они даже не почешутся. Ну учинят какое-нибудь дознание, найдут виноватых, даже, может быть повесят ещё с десяток для острастки остальных, но атаковать не будут. А вот офицеры – это становой хребет армии. И если мы не ударим сейчас, русские подло вырвут позвонки этого хребта.