Денис Анисимов - Сын гадюки

– Все готовятся дружно над тобой посмеяться, – внутренний голос торжествующе хихикал.

– Хорошо вам, бизонам, даже своих родителей не знаете. Вы же на деревьях растете. Так вождь говорит… – тут Чаушина озарило, – так вот почему ты залез на баобаб? Ты скучаешь по родине?

– Ы-ы-ы-ы? – вопросительно затянул Чингисхан.

Лицо Чаушина озарилось улыбкой. Их взгляды встретились, и в глазах Чингисхана появилось сочувствие, внезапно сменившееся ужасом. Бизон заглянул через плечо пастуху, выдал одно короткое «Ы!» и ласточкой сиганул вниз.

– Хороший мальчик! Жди меня там. Сейчас слезу.

Чаушин развернулся, чтобы поискать удобный спуск, как вдруг увидел причину, по которой так резко спрыгнул бизон. Огромные змеиные клыки посреди злобной оскаленной пасти. Красные от ярости глаза смотрели прямо на него. Затем резкий рывок широко раскрытой челюсти в сторону голени. Юноша не успел убрать ногу и почувствовал четыре глубоких прокола на коже. Мир заволокло туманной пеленой, тело обмякло, равновесие потерялось. Чаушин полетел вниз. Скорость падения все увеличивалась, но почти мужчине не было страшно. Сознание его находилось уже не здесь.

В племени куроки имя человеку дают не родители, а события. Ребенок может жить без имени годами. Все это время его будут называть, например, старший сын Иси или вторая дочь Макки. Рано или поздно каждый попадает в ситуацию, дарующую имя. Имя рассказывает о человеке самое главное – почему он такой, какой есть.

Маму Чаушина звали Тэхи – лишенная детства. Так ее начали называть с двенадцати лет. К тому времени Тэхи уже пятый год ухаживала за отцом, парализованным во время Трехдневной войны. Это был нелепый конфликт, выросший из глупого недопонимания, которое два гордых вождя умудрились превратить в кошмарные кровопролития.

До начала Трехдневной войны куроки считали себя единственными представителями человечества в Иной Вселенной, да и представления о масштабах Вселенной у них были весьма ограниченные. Поселение куроки располагалось в живописном месте, на краю Баобабовой рощи. Теплый климат без зимы и холода создавал райские условия. Все, что нужно было этим людям, находилось на расстоянии вытянутой шеи жирафа. Баобабовая роща полна ягод, орехов и диких, но безобидных кроликов и куропаток. Их было легко поймать, расставив нехитрые ловушки. Если зайти вглубь рощи, окажешься на Зеленой поляне, с краю которой располагается Зеркальное озеро, полное чистейшей воды и жирной колючей рыбы – лови не хочу.

В таком месте не было потребности тепло одеваться. Куроки носили только мокасины и набедренные повязки из кожи бизонов, а женщины еще и нагрудные. В племени было так заведено, что хоть тела у всех примерно одинаковые, и никакого секрета, по сути, набедренные и нагрудные повязки не скрывают, все же некоторые места показывать можно только самым близким.

Вождь племени Гудэх никогда не носил повязок. Он накидывал на себя большой кусок бизоньей кожи с прорезью для головы, который закрывал все его тело выше колен, словно пончо. Хотя Гудэх, несомненно, был мужчиной, но, будучи весьма полным, он обладал грудью, способной вызвать зависть у многих женщин племени.

На самом деле древние традиции предписывали скрывать большую грудь независимо от пола. Такие же правила были относительно животов – большой живот должно прятать от чужих глаз. Сам Гудэх избегал появления рядом с беременными женщинами, потому что в период вынашивания ребенка они надевали такой же наряд, как и вождь. В общем, Гудэх носил одежду для беременных и не любил об этом говорить.

Куроки не были склонны к путешествиям. Они не заходили далеко вглубь рощи, ведь все, что им было нужно, находилось прямо тут, в нескольких шагах от деревни. С другой стороны поселения раскинулись Бескрайние саванны. Там жарко, сухо, мало деревьев и много хищников: львы, змеи, скорпионы. Туда аборигены ходить боялись и делали это только при крайней необходимости.

Живя в полном достатке, люди не особо интересовались тем, что еще есть в Иной Вселенной и кем она населена. Самых любопытных вождь уверял, что за пределами Баобабовой рощи и Бескрайних саванн находится «ничего», потому и ходить туда не имеет смысла.

В этом чудесном месте росла маленькая девочка, тогда еще не получившая своего имени с печальным значением. Дочь Олучи была доброй и доверчивой. Она верила всему, что говорят взрослые: что в глубине Баобабовой рощи есть бизоновое дерево, а за ее пределами находится «ничего». В тот роковой день, после которого жизнь племени сильно изменилась, дочери Олучи исполнилось семь лет. Девочка мечтала о веточке бизонового дерева, которую она посадит на краю поселения. Малышка была уверена, если каждый день ее поливать, со временем веточка пустит корни и начнет расти. Быть может, ко дню своего многолетия дочь Олучи увидит на нем первые бутоны, внутри которых будут крохотные бизончики.