Роман Годельшин - Да твою ж мать!

Тёмный Властелин сидел в столовой и кушал борщ. Он уже взял в левую руку пампушку, взрезал её ножиком по экватору и, истекая слюной, собирался мазать одну из получившихся половинок кручёным салом, как вдруг двери столовой слетели с петель. На пороге обнаружился насторожённо озирающийся дюжий крестьянский сын, обряженный ритуально, то есть в невразумительные, преимущественно козьи шкуры. За спиной у детины висел алавердыйский трёхручный меч. Поддельный, разумеется. Зато в правой руке незваный визитёр сжимал очень даже настоящую, обитую железом дубину, совершенно удручающую уже одним своим размером.

— Твою ж мать! — тихо выругался Тёмный и аккуратно положил на стол половинку пампушки.

— Тебе, почтенный, что, собственно надо? — ядовитым тоном осведомился он у пришельца.

Детина наморщил лоб. Видно было, что к такому вопросу он не был готов.

— А мне эта… Мне бы свидеться с этим… Ну, как бы с властелином.

Эта… чёрный который, — посетитель утёр тяжкий трудовой пот.

— Ну я Тёмный Властелин. Что надобно? — сварливым голосом спросил хозяин, косясь на остывающий борщ.

Детина солнечно улыбнулся.

— Дак это… известно, что, — он доверительно покачал дубиной, — тебя убить.

— Твою мать! — воскликнул Тёмный Властелин, — Но за что?

— Дак это… известно за что. За всё зло, что ты принёс добрым людям, – голос визитёра посуровел, а глаза нехорошо прищурились.

— Это кому это я зло принёс?

— Всех, — глухо произнёс парень, начиная замах, — не упомнишь.

— Эй! Эй, погоди, давай поговорим! — заюлил Властелин, но его уже никто не слушал.

Дубина с шелестящим звуком рассекла воздух и врезалась в центральную колонну, сокрушая и дробя её. Брызнуло каменное крошево. Основательный кусок колонны неспешно завалился вбок, глухо ударился об пол и распался на части.

Тёмный ойкнул и шмыгнул под стол. Потолок пошёл трещинами, угрожающе просел и, немного помедлив, рухнул, погребая под собой хозяина. Детина, восторженно открыв рот, наблюдал за произведёнными разрушениями. Когда грохот, вызванный падением камней, затих, посетитель радостно гыгыкнул и гордо оглядел гору обломков. В одном месте заметил он торчащую среди камней руку с надетым на средний палец увесистым перстнем. Детина радостно осклабился, ухватил перстень и сильно дёрнул. Хрустнуло. Пришелец с удовольствием осмотрел добычу, вынул из-за пазухи кожаный мешочек, бережно поместил её туда, сунул брякнувший мешочек обратно за пазуху и покинул жилище Властелина, вполне удовлетворённый совершённым.

Минут пять ничего не происходило. Потом в глубинах каменной груды громко чихнуло, торчащая оттуда рука дёрнулась. Куча тяжко заворочалась. Вскоре на её вершине показалась плешивая голова Властелина. С кряхтеньем и стонами он рывками выдирался на поверхность. Покинув, наконец, каменную груду, белый, как мельник, Тёмный Властелин уселся на чудом уцелевший табурет и поднёс к глазам левую руку. Средний её палец торчал под неестественным углом.

Властелин всхлипнул и произнёс плаксивым голосом:

— Сволочь. Ещё и палец вывихнул.

Он крепко ухватил повреждённый палец правой рукой, сильно дёрнул и зашипел от боли.

— Главное, за что? — продолжал причитать Властелин, — Когда тот последний раз был, его родного Мухосранска ещё в природе не существовало.

Суки…

Тёмный шмыгнул носом и лёгким мановением руки восстановил порядок в столовой. Потом привёл в порядок и себя.

В дверь деликатно постучали.

— Не заперто! — обречённо крикнул хозяин.

Дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась белобрысая голова незнакомого мальчиша лет сорока с наклеенными чёрными усами.

— Можно? — спросила голова.

— С чего это такие нежности? — саркастически осведомился Властелин, – Проходи, чувствуй себя как дома, ломай, грабь, убивай. Не стесняйся, я привычный.

— Спасибо, — посетитель вошёл в дверь и смущённо остановился, — Только я по другому делу.

— Правда? — удивился хозяин, — Значит, убивать и грабить не будешь?

— Нет, — белобрысый залился краской и потупился.

— Тогда чего тебе тут нужно, — подозрительно спросил Тёмный.

— Я служить хочу, — очень тихо сказал визитёр.

— Как? — у Властелина отвисла челюсть.

— Служить… хочу… Вам, — слова застревали в белобрысом, но он упрямо выдавливал их из себя, — Мой господин…

— Твою мать! — воскликнул Тёмный, — Да на что ж ты мне сдался? Как ты себе представляешь это служение?